Внеучебная Практика
Шрифт:
— Вы это серьезно? — удивился вендиго.
— Совершенно. Есть много лазеек на Ту Сторону. Карты «иксид» - один из способов, весьма эффективный, а всем известно, что мертвые знают прошлое, настоящее и будущее. Если наш злодей достаточно талантлив и опытен, он нас непременно отслеживает.
— Насколько… подробно? — сумрачно поинтересовался Богдан Денисович.
— Не в мелочах, — успокоил его форензик. — В «иксид» сорок карт и тьма-тьмущая различных их сочетаний, но все они расплывчаты. Полное будущее не позволено знать никому, это закон сохранения бытия.
Вележ забрал у Райяра планшет, включил какое-то приложение, потыкал пальцем и показал нам карты на экране.
— Вот… дай бог памяти, как ее… позиция «колодец», лев, кролик… обман, ловушка, кажется. Нам грозит обман… кхе-кхе. Не парьтесь, господа: на четвертом курсе в Академии у меня был курс дивинации (*), но я специализировался на кишках животных.
(*дивинация – предсказание будущего)
— Сдается мне, в городских балаганах вот-вот уволится и исчезнет в неизвестном направлении гадальщик, — обреченно констатировал Райяр.
— Мы в любом случае проверим все места, — повторил Олевский. — Если этот гаденыш так искусен, у него много клиентов – какие-то ниточки все равно останутся. Тем более у него есть слуга. В наше время иметь слугу – удовольствие не для бедных. Чем больше людей замешано, тем больше информации.
… Вернувшись в агентство, я поднялась в свою комнату и рухнула в кровать. Как же трудно притворяться! Это выматывает больше, чем оперативная работа агента. Впрочем, какой из меня агент?
В сон меня уволокло раньше, чем я успела пробормотать «на новом месте приснись жених…».
Приснился мне Олевский. Во сне он страшно ругал меня за невыполненное задание. Я силилась вспомнить, где и когда успела пофилонить, и вздрагивала от возмущенного рева вендиго:
— Вы должны были помнить, должны! Какое возмутительное разгильдяйство!
Утром меня сменила Черри, в паричке и с дурацкой улыбкой на губах. Ей предстояло провести весь день с Ленни на оперативной работе, Вележ собирался отправиться на поиски гадальщика, собрав небольшую команду из базы агентов-фрилансеров. Надеюсь, ничего криминального не произойдет.
Я спускалась по лестнице, когда Олевский, беседующий в прихожей с Райяром, обернулся, посмотрел на меня снизу вверх и сказал, покашливая:
— Сегодня практикум по использованию «свечей», госпожа Огнецвет. Не опаздывайте… как в прошлый раз.
Я с жаром заверила преподавателя, что непременно приду вовремя.
Глава 22
Глава 22
Студентка Огнецвет пришла, когда Тони разбирал почту. Олевский сделал пометку в блокноте, расписав часы работы и нагрузку гомункула. Ему все-таки стоит приглядеться к потенциалу Лучезары. Уж больно быстро она справилась с Вектором Перекачки и слишком бодрой после этого выглядела, спускаясь по лестнице и сияя улыбкой. Тони сразу вспомнил свою старую машину и вечную усталость после заправки кристалла на двигателе. Или это просто… юность: энергия бьет ключом?
— Сегодня практикум
— Ну что вы, Антон Макарыч! Буду вовремя! Даже раньше!
Огнецвет ушла. Как только за ней захлопнулась дверь, Райяр покашлял над ухом (выведя Олевского из задумчивости), закинул руку ему на плечо и ехидно заметил, кивая на вход:
— Где мои двадцать лет? Мне кажется, или в наше с тобой студенчество девчонки такие юбочки и чулочки не носили? Не носили ведь. А жаль!
— Чулочки, — сердито проговорил Тони, разбирая бумажную корреспонденцию – ох, вот уже и первые счета пожаловали. — Ты особо не засматривайся. Пойдем-ка выпьем лучше чаю. У меня дела в городе. Вележ ушел уже?
— Ага. Вернется с отчетом по циркам и балаганам. Я не виноват, — Богдан капризно изогнул губы, падая в кресло в гостиной. — Она меня смущает, эта твоя Огнецвет.
— Она не моя.
— Голем – твой.
— Ты запал на голема?
— Очень смешно? Нет, серьезно, Тоша. Этот гомункул слишком правдоподобен. И такой же симпатичный, как его хозяйка.
— У этого симпатяги коловрат не меньше пятидесяти единиц, — пояснил Олевский, заливая воду в медный самовар. — И это, кстати, не точно – вполне возможно, что и выше, вспомнить хотя бы барьер над умертвием. Если бы у нас учились девицы с таким потенциалом, я бы их всех забрал к себе в группу. Мне б таких сразу… штук пять.
— Ноги бы стер до колен – со всеми на балу танцевать, — пошутил Богдан. — А ведь отличный первый курс в этом году! Я тоже себе ребят присмотрел. Но у меня, ты знаешь, по скромному: один фавн, двое людей с пятнашкой в полной фазе, на практикумах отберу еще кого-нибудь, из магических родов. Хотелось бы отобрать, если ты и Василиса Полкановна мне кого-нибудь оставите от щедрот душевных.
Они выпили чаю, и Тони вышел на бульвар прогуляться перед парами. Настроение было чертовски хорошим, Олевский даже несколько раз проверил мысленно, не пропустил ли он какую-нибудь очередную дрянную проблему из тех, что сыпались на него в последнее время как из рога изобилия. Но нет, все проблемы были на своих местах, а настроение ничуточку не испортилось. Тони стало немного стыдно: он расследует тяжкое преступление, преступник еще на свободе. При этом солнце светит как-то по-особенному чудесно в этот день, один из последних теплых деньков осени, а уж как замечательно поют птицы в городском саду – словами не передать!
Он купил букет хризантем и постоял перед памятником Первому Директору Академии. Хозяйка пекарни мило улыбалась через окно-витрину – уже знала, что, потоптавшись у статуи, интересный молодой человек с задумчивой улыбкой принесет свой букет ей.
— Не пришла? — привычно спросила булочница.
— Нет, — вздохнул Тони.
— И который раз?
— Восьмой. Это вам.
— Спасибо. Надеюсь, вы ее встретите.
У хозяйки булочной за эти годы сын родился и в школу пошел уже, а Антон все ходит, каждый год, в один и тот же день.