Внезапная страсть
Шрифт:
Селина тихо засмеялась.
Тревор больше не мог выносить мучительную пытку. Он встал и резко отодвинул стул.
– Если позволите, немного пройдусь перед сном. Уже почти полночь, а день выдался долгим.
Глава 4
Селина стояла перед камином, ожидая, пока Мари разденет ее и накинет тонкую ночную сорочку. Прохладный батист легко скользнул по груди; тело пронзила молния, соски мгновенно затвердели. Пришлось отвернуться, чтобы все понимающая горничная не заметила
– Брось мои вещи на подоконник до утра и ложись. Уже поздно.
– Чтобы помять это чудо? – С платьем в руках Мари направилась в гардеробную. – Сейчас уберу и займусь вашими волосами.
Селина вздохнула, присела к туалетному столу и принялась вытаскивать шпильки.
– Справлюсь сама.
Ах, до чего же хотелось обсудить вдову Бодерье с Мари, которая, казалось, знала обо всем, что происходит на левом берегу Миссисипи. Но только не сейчас, едва вернувшись из столовой. Придется дождаться подходящего момента.
– За обедом не все прошло гладко, мадам? – донесся из гардеробной сочувственный голос.
Неужели от нее ничего невозможно скрыть?
– Было вполне прилично. Даже лучше, чем я ожидала. Вот только выпила слишком много вина и почти ничего не съела.
– Это легко исправить. Сейчас принесу…
– Нет-нет, спасибо. Ничего не нужно. Больше всего на свете хочу лечь спать. Утром буду в полном порядке.
– Уверены? – Мари появилась из гардеробной с пеньюаром персикового цвета в руках, подошла к туалетному столику и набросила его госпоже на плечи.
– Сейчас лягу, так что одежда вряд ли понадобится. – Селина провела расческой по волосам.
Тыльной стороной ладони Мари коснулась лба Селины.
Та закатила глаза:
– О, только не обращайся со мной как с ребенком!
Горничная улыбнулась.
– Даже если ведете себя по-детски? Во всяком случае, вино поможет уснуть. Спокойной ночи, мадам. – Она вышла и тихо закрыла за собой дверь.
Селина повесила пеньюар на спинку кровати и залезла под одеяло. Свернулась калачиком, посмотрела на пылающий в камине огонь. Скоро потеплеет, топить перестанут, и тогда придется засыпать в темноте. Темноты она боялась с тех пор, как очнулась под перевернутой разбитой повозкой рядом с мертвым мужем, а ночь провела в ледяной реке, забитой обломками моста и кишащей водяными змеями.
Селина вздрогнула и с облегчением подумала, что до наступления жары уже уедет в Сан-Франциско. Диана писала, что там круглый год прохладно.
Вдруг вспомнился Тревор, а вместе с мыслью о нем пришло беспокойство. Проклятье!
Селина ворочалась, пока простыни окончательно не сбились. Раздраженно откинув мятый ком, нервно встала и принялась ходить по комнате, пытаясь унять тупую боль в висках. Ненадолго присела в кресло, а потом снова начала мерить шагами комнату.
В желудке образовалась нудная, тянущая пустота. Чувство голода разбушевалось не на шутку. Она взяла со спинки кровати пеньюар, надела, бесшумно выскользнула из комнаты, спустилась
Дом уже погрузился в темноту, но в кухне, как всегда, кипела работа. Селина прошла по залитой светом каменистой дорожке, зацепившись за колючий куст и что-то недовольно буркнув под нос.
Золя, конечно, отчитает за беготню босиком, но ничуть не удивится внезапному появлению: немало ночей Селина провела, сидя на низкой скамеечке перед одной из двух печей, расположенных в дальних концах кухни. Золя пекла хлеб и терпеливо слушала бесконечные жалобы. Постепенно кошмары отступили, и вернулась способность спать, пусть и плохо. Но вот страх перед грозой никак не проходил: должно быть, до конца дней каждый удар грома будет вызывать ужас.
Первое время в грозовые ночи Мари дремала в кресле возле постели госпожи, а потом Селина научилась переживать страх в кухне, возле печки.
– Золя? – негромко окликнула она, переступила порог и сразу ощутила теплый дрожжевой аромат свежего хлеба.
В обоих очагах жарко пылал огонь, перед одним из них стоял стул. Поварихи не было видно, но уйти далеко она не могла.
Селина подошла к столу, где рядами лежали только что вынутые из печи ароматные буханки. Да, вот чего ей хотелось – горячего хлеба с маслом и джемом!
– Золя, где ты?
Зная, что запасы хранятся в кладовке, Селина отправилась на поиски. Встала на цыпочки, пошарила на верхней полке и вдруг услышала легкий шорох. В комнате кто-то был, и безошибочная интуиция подсказала, кто именно.
Господи, дай силы!
Она ощутила близкое присутствие, жар сильного тела; вдохнула уже знакомый волнующий аромат. Его руки взметнулись у нее над головой и придвинули банку к краю полки.
– Кажется, вы это искали? – прозвучал возле уха тихий бархатный голос.
Застыв с поднятыми руками, Селина замерла в поисках ответа, но так и не нашла подходящих слов: горячее прикосновение пронзило насквозь.
Ее дыхание сбилось.
Крепко сжав запястья, Тревор повернул пленницу к себе лицом. Селина попыталась отступить, но не смогла сделать ни шагу – помешали полки, – а он стоял так близко, что едва не касался ее всем телом.
Внезапно Селину охватило острое желание. Она посмотрела в скрытое полумраком лицо – такое близкое, что дыхание согревало щеку.
– Оставьте меня в покое, Тревор.
Глаза его мерцали, как мерцают на черном бархате бриллианты.
– Действительно ли хотите спокойствия, Селина? Или мечтаете обо мне так же, как я о вас?
Он медленно склонился. Густые ресницы опустились, рот приоткрылся. Намерения не оставляли сомнений.
Боже милостивый!
Селина до боли сомкнула губы, чтобы он наткнулся на твердый барьер, однако уже в следующее мгновение ощутила нежное прикосновение и передумала.
Тревор провел губами по щеке: неспешно, соблазнительно проложил дорожку из поцелуев к подбородку.