Внезапный будильник (сборник)
Шрифт:
Ужасненьких детей,
Будут делать страшненьких ужасненьких детей,
Ужасненьких детей,
Будут делать страшненьких ужасненьких детей.
Людоед пойман
Я часто вижу его по утрам, когда бреюсь.
Он плюет мне из зеркала прямо в лицо.
И тогда я опасною бритвою режусь,
Чтоб увидеть на нем след кровавых рубцов.
Людоед пойман, людоед пойман,
Людоед пойман, но не пленен.
Людоед
Людоед пойман, и я явно не он.
У него те же глаза и та же улыбка,
У него в левом ухе по отдельной серьге.
Он смолит мой «Житан» и с соседскою Лидкой
Он давно и надежно на короткой ноге.
Людоед пойман, людоед пойман,
Людоед пойман, но не пленен.
Людоед пойман, людоед пойман,
Людоед пойман, но я явно не он.
Это я, а не он, когда жизнь на излете,
Умею крылами Луну подметать.
И несясь сквозь парсеки в таранном полете
Насмерть биться о землю, но снова вставать.
Людоед пойман, людоед пойман,
Людоед пойман, но опять не пленен.
Людоед пойман, людоед пойман,
Людоед пойман, и я явно не он.
Людоед пойман…
Людоед пойман, но не пленен.
Людоед пойман, людоед пойман,
Людоед пойман, и я явно не он.
Полюби меня
Я иду Арбатом к мужикам в гараж,
У меня под глазом перманентный бланш.
А моя наколка – ветер и броня,
Не видала в жизни толка – полюби меня.
Я курю отборный, сборный табачок,
Пиджачок мой черный чешет ветерок.
И бульварным морем проплываю я,
Не видала горя, полюби меня!
И в бульварном море пропадаю я,
Не видала горя – полюби меня!
Взгляд от подбородка, я весел и суров,
А моя походка мелет пыль дворов.
Я исполнен страсти жаркого огня,
Не видала счастья – полюби меня!
Я исполнен страсти, воли и огня,
Не видала счастья – полюби меня!
Самый маленький звук
Струна отзвенела, уснул саксофон,
Он неловко укрылся плечами.
Аккуратно закашлялся аккордеон,
И тарелки, озябнув, смолчали.
Контрабас как-то нежно взглянув на трубу,
Вдруг вздохнул еле слышно бемольно.
И когда дозвучал самый маленький звук,
Стало больно, очень больно.
И когда дозвучал самый маленький звук,
Стало больно, очень больно.
Страсть
Твой взгляд – словно бритвой по глазам,
А ласки твои рвут и душу и тело на клочья.
Отдав всю себя этим грубым рукам,
Ты выпьешь по капле меня этой
Мы в аду, мой ангел, мы в аду.
Хоть мы называем его сладким раем.
Мы в бреду, мой ангел, мы в бреду.
И мы это оба прекрасно знаем.
Сгорая дотла в жаркой страсти своей,
Мы прокляты будем навеки, навеки.
Ты будешь глядеть из-под мокрых кудрей
На то, как дрожат мои ноздри и веки.
Мы в аду, мой ангел, мы в аду.
Хоть мы называем его сладким раем.
Мы в аду, мы в аду.
И мы это оба прекрасно знаем.
Мы в аду, мой ангел, мы в аду.
Хоть мы называем его сладким раем.
Мы в бреду, мой ангел, мы в бреду.
И мы это оба прекрасно знаем.
И мы это оба прекрасно знаем.
И мы это оба прекрасно знаем.
Человек-привычка
Обещал – не позвонил,
Или ошибаюсь я,
Где-то шлялся, пиво пил,
По друзьям таскаешься.
Обещания давал,
Все как с веток листики,
Грош цена твоим словам
И такой софистике.
А у меня все отлично,
Просто все отлично у меня,
Просто ты – человек-привычка,
Человек-привычка – это я.
Просто ты – человек-привычка,
Человек-привычка – это я.
На фотку я твою смотрел,
Аж от любови корчился,
Так обнять тебя хотел,
По ночам ворочался.
Оборвал весь телефон,
Перебил все вазочки,
Но не встретил, не нашел
Твои ручки-глазочки.
А у меня все отлично,
Милый, все отлично у меня,
Просто ты – девушка-привычка,
Девушка-привычка – это я.
Просто ты – девушка-привычка,
Девушка-привычка – это я.
А у нас все отлично,
У тебя и у меня,
Просто ты – человек-привычка,
Человек-привычка – это я.
А у нас все отлично,
У тебя и у меня,
Просто ты – девушка-привычка,
Девушка-привычка – это я.
Просто ты – человек-привычка,
Человек-привычка – это я.
Твой шепот и смех
Твой шепот и смех, и взгляд невзначай,
А поступь, как трепет ветров,
И в теплых руках пригрелась печаль,
А в сердце, как в клетке, – любовь.
Никому не скажу, как, любовью храним,
Лишь тобой брежу злыми ночами.
Над твоей головой высшей святости нимб
И два белых крыла за плечами.