Вновь обретя веру

Фолкнер Тэмми

Мужчина кашляет в кулак. Должно быть, я ушла в себя. Дедушка говорит, я часто так делаю. Это одна из причин, почему у меня получается чинить часы. Это кропотливая и скрупулёзная работа, которая помогает мне на время сбежать от этого мира.

— Не хотела на вас свалиться, — говорю я, и мои щёки заливает румянец.

Он красивый. Очень красивый. У него каштановые волосы и глубокие шоколадно-карие глаза. Часть его лица скрыта щетиной, и он не улыбается. Почему он не улыбается?

Мужчина опускает руку, чтобы

поправить штанину, и мне становится виден кусочек метала, уходящий в ботинок. Я поднимаю взгляд на его лицо и понимаю, что он наблюдает за мной. Так вот почему он не улыбается? Не зная, что ещё сделать, я протягиваю ему руку и представляюсь:

— Фейт.

Он принимает мою руку и нежно её сжимает, наши взгляды встречаются, и я замечаю крохотную искорку в его тёмных глазах. Но она исчезает так же быстро, как и появилась.

— Дэниел, — отвечает он. — Наверху всё нормально? — Его взгляд обращается к закрытым дверям.

— Нэн пыталась встать и упала.

Я качаю головой. Разум Нэн всё ещё ясный, но тело её не слушается, и она до сих пор не в полной мере осознала это.

— Пит уложит её в постель.

Я смеюсь. Этот парень умеет найти подход к девушкам.

— Риды, — говорит он. — Они кажутся очень милыми.

Я закатываю глаза.

— Когда они впятером оказываются в одной комнате, это немного подавляет.

Когда-то я была влюблена в Пита, но потом он встретил Рейган, и они так до безумия идеально подходят друг другу, что я быстро затолкала свои чувства подальше.

— Впятером? — спрашивает он, почёсывая голову. — Думаю, я видел только двоих.

Я начинаю перечислять, загибая пальцы:

— Пол, Мэт, Логан, Сэм и Пит, от старшего к младшему. Сэм и Пит близнецы, хотя Сэм клянётся, что старше на восемь минут.

Я подхожу к столу, на котором дедушка оставил часы Дэниела.

— Твои? — спрашиваю я, надевая очки и опускаясь на стул, а затем наклоняю дедушкин светильник к часам.

Разглядывая их, я понимаю, что в состоянии их починить, хоть никогда и не работала с подобными.

— Они принадлежали моему деду.

Я поднимаю на него взгляд.

— Что случилось?

Он смотрит куда угодно, только не на меня.

— Взрыв. В Афганистане.

— Это там ты получил ранение? — спрашиваю я, в то время как мой разум уже полностью погрузился в работу над часами.

— Ага, — отвечает он на выдохе.

— И что, часы перестали работать после взрыва? — спрашиваю я, пытаясь понять, в чём причина неисправности.

Потому что шестерёнки прокручиваются, когда я проворачиваю их вручную.

— Для меня всё перестало работать после взрыва, — говорит Дэниел.

В его голосе вдруг слышится печаль, и я поднимаю на него взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Часы, — поясняет он, хотя я более чем уверена, что он говорил о своей жизни. — С тех пор они не работают.

—

Мм-хмм, — протягиваю я, вынимая шестерёнки и другие детали, а затем раскладываю их перед собой на столе.

— Уверена, что тебе следует это делать? — спрашивает он.

Подойдя ближе, мужчина отодвигает стул. Он словно беспокоится, и теперь, когда он так близко, я начинаю немного нервничать. Хотя дедушка и Пит находятся прямо над нами.

Я поднимаю на него взгляд.

— Ты же хочешь починить часы, не так ли? — спрашиваю я.

Дэниел кивает.

— Больше всего на свете. — И вздыхает. — Мне кажется, что в тот день время остановилось и больше никогда не продолжит идти вперёд.

Я киваю, хотя не смотрю на него. Он сказал мне больше, чем хотел, и, боюсь, остановится, если поймёт, что я и в самом деле его слушаю.

— Ты потерял друзей?

Я продолжаю работать над часами, разбирая их деталь за деталью.

— Я потерял всех из моего отряда. — Его голос становится хриплым, и он пытается прочистить горло. — Всех до единого. Я потерял всех и всё.

— Где твоя семья? — спрашиваю я.

Я чувствую тёплый порыв воздуха от его мощного выдоха.

— Их больше нет.

Наконец-то я поднимаю на него глаза.

— Мне жаль.

Он кивает. Затем встаёт и начинает наматывать круги по мастерской. Час спустя я собираю его часы и завожу их. Они должны работать. Но не тут-то было. И я понятия не имею почему. Вздыхаю.

— Что-то не так? — спрашивает он, стоя за моей спиной.

Я чувствую тепло от его дыхания на затылке, и волоски у меня на руках встают дыбом.

— Всё нормально, — говорю я, снова начиная их разбирать. Оглядываюсь на него через плечо: — Ты спешишь?

Он пожимает плечами и садится возле меня. Взяв ручку, начинает раскручивать её на столешнице. Я перевожу взгляд на него.

— Извини, — застенчиво говорит Дэниел и останавливает ручку, прижав её рукой к столу. — Так ты живёшь здесь? — спрашивает он. — В Нью-Йорке? Всё время?

Я киваю, продолжая разбирать часы. Как и все старые часы, они состоят из шестерёнок. Уверена, я поставила детали на свои места и они должны работать именно так. Они не повреждены и не поломаны. И я ничего не пропустила. Ничто не вышло из строя в результате взрыва.

— Ага, — быстро отвечаю я.

— И всегда здесь жила? — спрашивает он.

— Нет, — бормочу я. — Переехала сюда, когда заболела бабушка. Раньше я жила во Флориде.

— Тебе здесь нравится? — задаёт он вопрос.

Я пожимаю плечами.

— Везде по-своему хорошо.

— Почему ты не замужем? — спрашивает Дэниел.

Я поднимаю на него взгляд.

— С чего ты так решил?

Он усмехается, но веселье не отражается в его глазах.

— Потому что ни один мужчина в здравом уме не отпустил бы тебя так далеко.