Внук Донского
Шрифт:
— Не порещи маво сына, княже Борис. Сладят людишки сию ядь, спробуем, — деликатно осадил отец сообедника.
— Не стану я в сеи уста прияти тое стерво, свинам подобитеся, честь вятшу поругати, — заточился вдруг поперёк викинг, — Тако вборзе повелишь нам, государь, рожцы снидати, холопам на смех. Княжич тей ести детищ скорбеливый, а ты ему внемлешь.
— Охолонь, друже мой. Кийждо сею волею ядь в телеса имет, — примирительно высказался мой батюшка, — Сыне мой скорбел главою ране. Заял днесь его Господь наш Вседержитель к се на небеса да возвернул нам на радость с речеством.
— Отче Паисий, воистину святый, раз отрока
— Истину глаголешь, тысяцкий. Требность прииде, отправлю, — порешил мой отец.
Это что же получается. Меня тут все за ненормального психа держат? Эх, зря я про кофе вякнул. Добавил, так сказать, маслица в огонь. Как теперь вызнавать про год нынешний и прочую нужную для ориентации в этом мире информацию? Психологи именно по таким признакам определяют невменяемость пациентов.
А разговор продолжался под прихлёбывание пойла из кружек.
— Иван, сын тей старший, членами слячен, Богу угождае монасем в Сторожевском монастыре. Благодатем земли те сытит. Отдай Димитрия Младшого в монаси тож, в нашу Успенску обителю. Приобрящи дващи выправитеся, — продолжил переть на меня князь Борис.
Это ничего, что я тут сижу и всё слышу? Кто у нас тут такой весь из себя доброжелательный, аж мама не горюй? Реально спровадит этот злобный хрюндель меня в монахи. Меня, такого яркого представителя вида хомо эректуса! В смысле, не прямоходящего, а прямостоящего. Приносящего удовлетворение и радость прекрасной половине человечества. Я же в том несчастном монастыре, который рискнёт меня принять в себя, вулкан страстей устрою с торнадами. Ёлкин стон там наступит, американский.
— В клир идоша, всяк сей волею. Иван мой по важнолетию постриг приял. Митря покуда в тяготе головной, мнить за ся не мочен. В монастыре Успенском он и так веледневно живе. Прииде срок и невразумися он, моя воля будет, — отыграл подачу отец.
Мне малость поднадоело обсуждение моей участи в таком стиле, будто меня здесь не стояло. Только открыл рот, чтобы запустить шпильку в адрес зловредного придворного, как разговор уже переключился на другие темы.
Боярин Семён горестно жаловался государю на недород зерновых на его землях:
— Лето выдалось злое. Безгодие. Многажды посевов пожегша суть. Смерды урок не хоче сполняти. Плаче, сами просят хлеба в долг и тяготы свести. Помоги, княже великий, слуге сему верна гобиной и остави выход на грядущее.
— Ми нать выход ордынски в Москву давати. В моих уделах у тя, Семён Фёдорович, лишче овых поместий, — возмутился мой отец, — Аще у тя несть гобины, у коих имати?
— Смерды бунтовать начнут, если им не помочь. Не жмитесь, сделайте доброе дело сейчас, и оно позднее большей прибылью вам вернётся, — решил я присоединиться к дискуссии и вставить свои три копейки.
На некоторое время собеседники замерли, вытаращив на меня глаза. Я им что, Америку сейчас открыл? Простая, как слеза девственницы в сексшопе, правильная мысль.
— Аще зачнётися крамола, боле отщетим казны. Княжич истину рече. Смердам требно пособляти, — согласился со мной государь.
— Несть пособляти… Тягло не хоча сполняти смерды… Разленятся паки лишче…, — наперебой заголосили сотрапезники.
— Зачнётися, аще немощны будем. Смердам угождати станем,
— Купцам приезжим надо наказать, что соль только на хлеб менять будем, пока закрома не наполнятся, — не поленился я снова высунуть язык.
Снова состоялась немая сцена, правда, покороче предыдущей. Старичишка боярин решил поддержать меня, высказавшись, что потребно гостей залётных окоротить, чтобы не вздували цены на рожь и пшеницу. Я тут же влез в разговор и заявил, что заботящийся о благе своей страны правители обычно не ущемляют купцов. Те могут в следующий раз не приехать с товарами. Ко мне теперь посчитал нужным присоединиться боярин с умным лицом и обратил мои слова против князя. Он де не любит магометан. Гости булгарские по этой причине нехотя посещают галицкие пределы. Странно, из истории знал, что князь Юрий Дмитриевич на фоне большинства своих современников блистал многими талантами. Не верилось, что он оказался способен на такие глупые поступки. Стоит быть тут поосторожней с высовыванием языка, а то и сам не заметишь, как во врагах отца окажешься.
— Николиже гостям булгарским не мешал приезжать в кийждо град, в каяждо весь маво княжества. Обаче, боярин Данила, я не стану потакати их настояниям храмы сеи магометански у нас ставити. Иноверие разводити у ся не позволю, — объяснил свою позицию отец, укоризненно глядя на меня.
В принципе, он в этом вопросе был стопроцентно прав. Никому не даётся право лазить по чужим монастырям со своими уставами. Хотя лично меня проблемы разных верований мало терзали сердце. Сколько из-за этого войн по земному шару прокатилась. Сколько людей пострадало.
Возражать боярин Данила не стал и перевёл стрелки на обсуждение событий в окружающем мире. Малолетний князь Московский Василий Васильевич с матерью Софьей Витовтовной и митрополитом Фотием еще на Петров день уехали погостить к деду Витовту, великому князю Литвы. Подсылы поговаривали, что император Римский Сигизмунд Литовскому правителю корону королевскую пообещал. Вот он и пригласил своих родственников, вассалов и союзников к себе, чтобы отпраздновать такое событие. Князь Тверской Борис Александрович туда тоже выехал, как и князь Рязанский Иван Федорович, и князь Одоевский Иван Юрьевич. Господа Новугородская туда посадника и тысяцкого направила. Пригласил Витовт брата своего двоюродного и короля Польского Ягайло и трёх князей Мазовецких, магистра Тевтонского Ордена Пауля фон Русдорфа, ландмейстера Циссе фон дем Рутенберга и Молдавского господаря Александра I Доброго. Присутствовали послы Византийского императора Иоанна VIII и кардинал из Рима.
— Государь, не медли, пошли размётную грамоту на Москву, дондеже Васька с матерью сею злохитренна и Фотием на Литве обитае, — предложил суровый тысяцкий, — боярин Иван Всеволож труслив, яко сусел нырны. Стече со града. Княжата к нам перескоче.
— Не к спеху нам, Борис Васильевич. Знамение Господне не сотворено паки. Несть на сие Божия соизволения, — со значением высказался отец.
— Князь Московский ныне молодший у Витовта. Грамота такая три лета назад была подписана. А за московскими и другие русские правители ринулись под литовское крыло. Тверской, Рязанский и Пронский князья отдельно подписали вассальные грамоты. Даже Господа Новгородская в ноги упала перед латынянским правителем, — блеснул я историческими познаниями.