Внук Петра. Наследник.
Шрифт:
– Суки, тут же дети! – прокричал я истошно, когда два моих «я» слились воедино.
Вокруг все опешили, такой лексики от императора, путь и бывшего, никто не ожидал. Я встал и, раскинув руки, стал приближаться к расстрельной команде. Метр, еще один, осталось всего четыре метра до палачей, потом навяжу борьбу, прикроюсь комендантом, без сопротивления не сдамся…
Выстрел!
– Дети, Аликс, Отечество! Простите! – сказал я и… умер, не успев осознать и увидеть смерти своих близких.
*……….. * ……….*
4
– Есть пульс! – услышал я на затворках сознания.
Значит это выверты мозга и сейчас врачи борются за мою жизнь, может что-то из этого и получится. Очень много бумажек с мертвыми президентами стоила эта авантюра, должно получиться. Но…
*……….. * ……….*
Санкт-Петербург
14 часов 23 минуты
1 марта 1881 г.
Облучок кареты и папироса в дрожащих руках. Не решаясь закурить, крошу табак на подтаявший снег.
– За что? Я же дал народу больше, чем кто-либо из Романовых. Я освободил людей, дал состязательный суд присяжных, что даже убийц отпускают. Земства, отмена рекрутского набора, освободил болгар. За что? – сокрушался я практически в гордом одиночестве, сидя на облучке кареты, пока казаки оказывали помощь раненным и распрягали лошадей.
Другое мое «Я» уже не пыталось подсказать императору Александру II, что такое замешательство после взрыва первой бомбы приведет его к смерти. Где-то рядом стоит бомбист Гриневицкий и решается на свое действие, понимая, что может и сам погибнуть, даже, скорее всего.
Как можно так работать? Охраняемое лицо не увезено в безопасное место, не взят под усиленную охрану периметр, не оцеплено место преступления, не уроненные «мордой в пол» все зеваки. Да хотя бы своими телами прикрывали императора, но нет.
– Вот он! Не дай бросить! – выкрикнул я, мои сознание сплелись на слове «бросить» и стоящий в метрах трех с боку казак посмотрел с сочувствием на императора, он то знает, что бросать курить не так то и легко, а ему скоро в станицу возвращаться и придется отвыкать от курева.
Бомба уже летела, и ничего сделать было невозможно. Да, я попытался привстать, попробовал даже нырнуть под карету, но взрыв был столь мощным, но шансов не осталось.
«Я хотел сделать людям жизнь лучше! Я даже хотел дать им Конституци!» – прозвучали в голове последние мои мысли в теле и в сознании императора Александра II, прозванного «Освободителем».
*……….. * ……….*
4 сентября 2023 г.
– Пульс есть, но наблюдается резкое отмирание клеток, прежде всего, головного мозга. Процесс вряд ли обратим! – кричал доктор.
– Он должен жить! Или умрем мы и все наши родные и близкие! Ты
Сознание же вновь поплыло, и я оказался в теле… императора Павла – «русского Гамлета».
*……….. * ……….*
Полночь 12 марта 1801 г.
Штора! Она плотная, в неярком освещении десятка свечей точно не виден силуэт. Может, уйдут, не станут искать?
Не уйдут! И это Я, тот, который еще окончательно не слился с сознанием «бедного» Павла, точно знаю. Сейчас табакеркой в висок и все…
«Где мои верноподданные? Почему не приходят на помощь своему императору? Ну, может я немного и перегнул своими законами, получил капитан Кирпичников тысячу палок за свой язык без костей, но то для порядку. Это вынужденная мера, чтобы побороть сибаритство гвардии, они же только и делают, что пьют и за дамами волочатся, шпицрутенами учить нужно гвардию.
И не хочу я дружить с Англией, так как она наживается на России, а с Францией можно возвеличить свою империю. Армию сократил и улучшил, столицу к порядку привел. В чем вина моя? При дворе матери было в разы больше сумасбродства и никчёмности последнего фаворита. Да у меня то и любовница Аннушка появилась, когда врачи запретили жене рожать… Чем я плох? Хотел законы крепко соблюдать и того требовал от других и за это меня так?» – сокрушался Павел.
– Беннигсен, смотри под кроватью! – выкрикнул капитан Аргамаков, сам рванувший к двери в потаенную комнату, ведущую в покои жены, но та была заперта.
– Он был тут савсэм нэдавно! – с заметным «кавказским» акцентом, который наиболее ярко проявлялся в волнительные моменты, сказал Яшвиль Владимир Михайлович – полковник и грузинский князь.
– Гнездо теплое, птичка недалеко, – азартно провозгласил генерал Беннигсен, потом рассмеялся и обратился не так еще давно всесильному фавориту старушки Екатерины – Платошке. – Платон, не робей! И так уже все на кон поставили.
Платон же, выпучив глаза, пятился к двери, где постанывал гвардеец, которого ударили шпагой по голове, чтобы не проявлял излишнего рвения.
«Почему было не написать на фасаде дворца больше букв, почему там только сорок семь? А эта юродивая Ксения?.. Это же она предсказала мою смерть в возрасте по количеству букв в той злосчастной надписи? Но магистр Мальтийского ордена не может прятаться за шторой…» – Я попытался сделать шаг и выйти из своего укрытия, но страх накрывал меня до кончиков пальцев, задрожали ноги, отказываясь делать тот самый шаг.
– Я здесь господа! Что угодно вам в моих покоях? – не выходя из-за шторы, прокричал я. Ноги все еще не слушались, но я смог победить страх.