Внук сотника
Шрифт:
Над столом повисла тягостная тишина. Первым подал голос Никифор:
– Ну-ка, Михайла, повтори еще раз.
Мишка повторил, в глазах Петра и Павла поселилась вселенская тоска.
– Ну! – В голосе Никифора зазвучали грозные нотки. – Чего молчите?
– Не решается это, папаня, смеется над нами Минька.
– А в чулан, на хлеб и воду, пока не решите?
По всей видимости, вышеописанный педагогический прием был «апостолам» прекрасно знаком, у обоих на лицах появилось плаксивое выражение, и Мишка решил, что братьев пора выручать.
– Тут
– Осьмушка, – еще не понимая, к чему ведет Мишка, неуверенно ответил Петр.
– Верно. Значит, у первого купца две осьмушки, а у второго – три. Так?
– Так.
– Сколько тогда вместе?
– Пять осьмушек!
– А сколько всего осьмушек может быть в чем-то целом?
– Восемь!
– Тогда сколько же осьмушек осталось на долю третьего купца?
– Три!
– Но это – девять гривен. Значит, одна осьмушка… Сколько?
– Три гривны!
– У первого – две осьмушки, у второго – три, у третьего – тоже три. Дальше-то сами посчитаете?
– Ага! У первого шесть гривен, а у второго и третьего по девять, а всего… Погоди, сейчас… Двадцать четыре!
– Правильно. Но сами вы ответ не нашли, поэтому снова моя очередь загадывать. – Мишка поймал себя на том, что сбивается на менторский тон, но резко менять тональность было уже нельзя. – Задумайте число, небольшое – меньше десятка, но мне не говорите, держите в голове. Задумали? Теперь прибавьте к нему пять. Прибавили? Прибавьте еще семь. Отнимите три. Готово? Теперь отнимите задуманное число. Прибавьте семь. Отнимите четыре. Разделите на три. Разделили? У вас получилось – четыре. У обоих!
Эффект превзошел все ожидания! Глаза у «апостолов» чуть не вылезли из орбит, дядька Никифор уронил ложку, даже дедово «Кхе!» прозвучало в иной, чем обычно, тональности. Невозмутимым остался лишь Немой, но, опустив глаза, Мишка заметил, что из пирога, который тот держал в руке, во все стороны полезла начинка.
– Кхе! Ребята, да кто из вас купец-то?
Дед был доволен как кот, безнаказанно обожравшийся сметаны.
– Как это?.. – наконец вымолвил Никифор. – Михайла, как это ты? Стой! Не рассказывай, пусть сами догадаются. Три дня вам на раздумья! Слышали? А мне потом объяснишь.
– Дядя Никифор, да это шутка, ради праздника. Дозволь объяснить, сами они не догадаются.
– Папаня! Не догадаемся, дозволь! Тебе же и самому любопытно! – дружно поддержали Мишку «апостолы».
– Шутка, говоришь? – Никифор прицелился в Мишку зеленым кошачьим глазом. – Ну ладно, объясняй.
– Все очень просто. Они задумали число, я его не знаю, но мне и не нужно. Я же их заставил отнять задуманное, значит, остались только те числа, которые я сам и назвал. А с ними можно уже делать, что захочешь: делить, умножать, хоть кренделем закручивать. И кто бы какое число ни загадал, у всех все равно
Некоторое время в горнице стояла тишина, а потом…
– Ха-ха-ха, го-го-го! Хитер! Гы-гы-гы, хоть в крендель… Ой, уморил!
Громче всех почему-то смеялся дед, впрочем, Никифор с сыновьями не отставали. Участия в общем веселье не принимал только Немой, сосредоточенно вылавливавший из рукава натекшую туда начинку пирога.
– Парни! Никому – ни слова, поняли? – Никифор грозно простер длань в сторону сыновей. – Я своих друзей завтра удивлю! Я им такой крендель заверну! Ха! Я с ними еще и на деньги поспорю! Михайла, половину выигрыша – тебе!
Пользоваться пьяной щедростью и благодушием Никифора следовало, что называется, «не отходя от кассы».
– А друзей-то у тебя много, дядя Никифор?
– Не бойся, Михайла, десяток ногат заработаешь, а то и побольше!
– Это же полгривны! – удивился Мишка.
– А может, и гривну, а может, и две. Ха! Купцы – народ азартный!
– Я тебя, дядя Никифор, о другом попросить хотел, если у тебя друзей много…
– Много? – не дал договорить племяннику Никифор. – Да половина торжища мои друзья, а как узнают, что вы привезли, так и все друзьями станут.
«Внимание, сэр, клиент дошел до нужной кондиции – себя не контролирует. Или притворяется? Все равно, будем брать тепленького!»
– На торжище у вас скоморохи выступают?
– А как же? Праздник же – проводы зимы, потихоньку уже праздновать начинаем!
– Кощуны языческие поют, похабщину всякую?
– Ну… – Никифор зыркнул глазами в сторону сыновей. – Не без того, на то и скоморохи.
– А согласятся твои друзья, в уплату за проигрыш, пойти на епископский двор всем скопом, да попросить изгнать языческое непотребство с торга?
– Чего это ты, племяш, так скоморохов невзлюбил?
«Точно! Не так он пьян, как показывает! Впрочем, бизнесмен должен сохранять ясность сознания всегда, особенно тогда, когда его пытаются подписать непонятно на что».
– А ты, дядюшка, любишь тех, кто таким же товаром, как и ты, торгует, да еще задешево?
– Ха! – Никифор пропустил фамильярное «дядюшка» мимо ушей. – Да я бы их… А скоморохи-то чем торгуют?
– Зрелищем, развлечением для людей.
– Да разве ж это – товар?
– Все, за что платят, – товар.
– Хм, верно… И у тебя такой товар есть?
«Не держит образ онкл Ник: опять взгляд – как через прицел. Впрочем, и вы, сэр, хороши – он же опытный купец, наверняка чувствует несоответствие формы и содержания. Тщательней надо, сэр Майкл, тщательней».
– Есть у меня такой товар, дядя Никифор, и получше, чем у скоморохов, но для начала, как и в любой торговле, мне помошь нужна. Так как, сводишь друзей к епископу? Только надо, чтобы не два-три человека, а толпа в несколько десятков.