Внушитель
Шрифт:
– Не узнал меня, – мать тяжело вздохнула и стала изучать меню.
– Что это было? – спросила Ира, которая смотрела то на уходящего охранника, то на мать Артема, то на самого Артема. – Чертовщина какая-то! Вы что, знаете друг друга?
Мать Артема промолчала, и Артем стал показывать взглядом, чтобы та ответила на Ирин вопрос. Мать делала вид, что никакого вопроса не было.
– Мам!
– Что?
– Тебе Ира вопрос задала. Ты знаешь этого мужчину?
– Какого мужчину?
– Охранника, который у нас работает, – сказала Ира.
– Знаю.
Артем сглотнул, а Ира еще раз чертыхнулась.
– Подожди, девочка, у тебя ещё всё впереди. Ты что, не в курсе?
– В смысле?
Ира уставилась на мать Артема, а та продолжила говорить так, будто заговаривала зубы.
– Слишком часто черта вспоминаешь. Подожди ещё, поступишь в медицинский, вот тогда настоящая чертовщина и начнется. Кладбище своё сможешь открыть. Утром на лекциях – вечером в морге. Тут бутерброд ешь, а тут кишки лежат или мозг чей-нибудь, – прошептала последние слова мать, изображая руками контейнеры для еды и для органов. – Ты видела мозг в разрезе?
Ира стиснула зубы. Сарказм в свою сторону она не выносила. Сразу захотелось ответить ненормативной лексикой и вербальной агрессией, как она это тактично называла, но она сдержалась.
– Видела.
– Готова к такому?
– Шутка про кладбище – старая, – не отводя глаз от женщины, проговорила Ира.
– Ты с чего взяла, что это шутка?
Напряжение нарастало, но Ира снова сдержалась.
– У меня отец хирург, и я знаю, что это не шутка, но если я буду так думать, то раздумаю поступать в медицинский, а если раздумаю, то никого не спасу. Так думать не помогает, Анна Сергеевна.
– На психиатрию тогда иди, говоришь, как они. Хоть при работе всегда будешь.
– Да, Неадекватов сейчас полно, – улыбаясь, ответила Ира, приняла заказ и ушла.
Артем прищурился. Он пристально смотрел на мать и ждал объяснений.
– Ты что-то хочешь мне сказать, сын?
– Хватит, – зло шипел Артем.
– Паясничать? – подмигнула ему мать. – Милая девочка, кстати. Когда узнает, кто она, скажи мне. Интересно, долго её качать будет.
– В смысле?
– Тоже Неадекват она, скорее всего, Лекарь.
– Бред.
Артем уткнулся в телефон, он не хотел слышать ни про Иру, ни про Неадекватов. Он вообще не хотел, чтобы мать лезла в его личную жизнь, но всё же продолжал ей много рассказывать, видел, что ей было интересно.
Мать окинула взглядом кафе. Тепло. Свет был тоже теплый, как и вся атмосфера. Она набросила на плечи плед, лежавший на кресле, и устроилась на маленьком диванчике поудобнее. Ей стало невероятно уютно, и она улыбнулась. Тут появилась Ира с готовым заказом. Аромат кофе с молоком и горячего шоколада окутал столик. Штрудель выглядел аппетитно. Мать и сын стали наслаждаться спокойствием, которое царило в этом кафе, Ира продолжила работать, и никто из троих не хотел думать о том, что будет завтра.
Глава 3. Новенький
Через пять минут начинался урок, а Сироткиной так и не было. Мельников поглядывал на дверь, очевидно, её ждал, а Вика беззаботно покачивала
Губы живой Кикиморы, и без того тонкие и блеклые, превратились в едва заметную полоску, а глаза засверкали в преддверии торжества всевластия. Проступок был налицо, нарушителя ждала кара. Кикимору затрясло от предстоящих пыток и грядущего возмездия.
– Где приветствие учителя? – отчеканила она, постукивая ручкой по столу в такт своим словам.
Ученики послушно встали. Последними – Белов и его компания. Кикимора щурилась, глядя на художника.
– Сте-реть, – по слогам произнесла она.
Класс молчал. Никто не собирался ничего стирать.
– Повторяю, стереть с доски! – она повысила голос и снова простучала три раза.
– Это эксплуатация детского труда, – развязно произнес Белов. – Статья Уголовного кодекса Российской Федерации.
Кикимора фыркнула. Скрип старой вставной челюсти услышала галерка. Качнулся стул, зашелестели тетради у кого-то ближе к двери, скорее всего, из-за ветра, скатился с парты карандаш и упал с характерным стуком на пол, чей-то телефон издал короткий звук старинного телефонного аппарата и тут же замолчал.
– Выключить!
Шорох тетрадей с первых парт показался Белову странным, а телефон, звонивший где-то рядом с ним, ещё страннее. Он хорошенько прислушался к звуку и теперь уже был уверен, что это Викин. Белов к ней развернулся и стал показывать глазами на стол. Вика замотала головой. Телефон у неё был выключен.
Тут в дверь постучали. Кикимора замерла. Дверь со скрипом отворилась, и в класс вошел незнакомый юноша. Его прилизанные волосы поблескивали от света потолочной лампы, а огромный черный рюкзак оттягивал корпус назад. Он выглядел каким-то болезненным по сравнению с остальными школьниками.
– Кто вы? – выдавила Кикимора.
Юноша шел к завучу медленно, будто знал, что делает, знал, кто это и с чем ему предстоит столкнуться, и, что ещё страннее, совершенно этого не боялся. Как будто на нем был какой-то магический плащ уверенности.
– Как кто? Идиот, – шепотом ответил Вике на вопрос Кикиморы Белов. – Костлявый какой… Точно отличник.
Вика промолчала и уставилась на новенького. Она увидела его серые глаза и длинные ресницы, потом отметила, что так волосы никто не укладывает и что очки у него старые, такую оправу уже давно не носят, и успокоилась. Он точно ей не пара.