Внутренние дела
Шрифт:
Может быть, поэтому в нем находились какие-то… обитатели, если можно назвать так людей, поселившихся в доме, состоявшем из одних стен. Похоже, что там жила какая-то семья — мамаша, папаша, крошка Сюзи и малютка Том, который хромал на одну ногу, бегая по мусору за своей сестренкой.
— Боже, — проговорил Циммерман.
Каллен вышел из машины. Жара навалилась на него, как сейф, упавший откуда-то сверху. Он пересек улицу и вошел в вестибюль здания с таким видом, будто не опасался, что оно вот-вот рухнет.
— Здрасте, —
Никогда еще Каллену не говорили «Здрасте», но он, не моргнув глазом, точно так же приветствовал незнакомца.
— Вы ведь не из наших мест? — спросил он. У всех членов этой семьи были узкие и настороженные лица.
— Мы из Майами. Городок Юртис.
Каллен посмотрел на женщину. Ему показалось, что ее губы прошептали: «Все это бесполезно».
— В этом районе живут в основном черные и латиноамериканцы… Белые люди… — он пожал плечами и не стал объяснять, чем ему не нравился его родной город.
Малютка Тим подошел к Каллену. У него выпали молочные зубы, поэтому он шепелявил и растягивал слова.
— Белые люди сломали мне ногу.
— Вот как. Мне очень жаль, — сказал Каллен.
— Студенты, — уточнил мужчина. — Они там развлекались в Майами. Разъезжали по городу и нападали на бездомных, а то и поджигали их палатки. Может, и вы там бывали. У вас такая же машина, как и у тех ребят.
— Несомненно, — сказал Каллен.
— Вы коп, не так ли? — спросил мужчина. — Только копы не боятся бывать в таких местах, как это.
— О, я боюсь.
— Что привело вас в Нью-Йорк? Почему вы оказались здесь? — Каллен имел в виду выгоревшее здание.
Он сразу же пожалел, что задал этот вопрос. Они оказались в Нью-Йорке, потому что один парень в Майами предложил этому человеку покрыть его расходы на бензин, если он пригонит его фургон в Нью-Йорк и передаст другому парню, который даст ему две тысячи долларов и обеспечит постоянной работой. Но этот второй парень сунул ему в рот огромную пушку и отбыл на фургоне, в котором находились наркотики. Даже эти простаки поняли это. Они оказались здесь, потому что последние деньги они оставили на автобусной станции в обмен на чистый номер в дешевой гостинице.
Каллен дал мужчине десять долларов и пожелал ему удачи. Он сдержал себя и не стал советовать ему держаться подальше от подобных парней из мафии, а также от честных бизнесменов вроде тех двоих, которые недавно предстали перед судом за избиение бездомного на Южной улице возле морского порта. Он сел в машину и сказал Циммерману, что они уже опаздывают, черт возьми.
— Могу я узнать, что там происходит? — спросил Циммерман.
— Нет.
— Тогда скажи мне, о чем ты думаешь.
Каллен не стал притворяться, что не знает, о чем говорит Циммерман.
— Мы некоторое время встречались с Верой, лет сто тому назад. Я так до сих пор не понял, была ли это дружба или связь — во всяком случае слово «связь» тогда еще не
Ее звали тогда Вера Стори, и она занималась в театральной студии. Ей понадобились ноты к песне «Пока, птичка». Прошло только два года с тех пор, как мы виделись последний раз, но это было именно то время, когда мы превращались из подростков во взрослых людей, в особенности это касалось ее. Я с трудом узнал младшую сестру моего приятеля, а она с трудом узнала одного из дурашливых друзей своего брата. Мы поговорили, выпили по чашке кофе, прогулялись. Потом мы ходили вместе на спектакли, в кино и на мюзиклы — мы посмотрели очень много мюзиклов в Театре-80 на Сант-Маркс. Мы сходили на бейсбольный матч между командами «Янки» и «Детройт». Не знаю, почему мне запомнился этот эпизод. Мы гуляли с ней, ходили в кино, пили и пили кофе.
Циммерман ждал, что скажет Каллен дальше, но тот молчал.
— А что случилось потом?
— А потом она уехала в Калифорнию, вышла замуж, стала известной киноактрисой. А я стал полицейским, женился, обзавелся детьми, заработал неврастению и развелся.
— Мне кажется, ты что-то недоговариваешь.
— Если ты имеешь в виду секс, то между нами ничего не было. В те времена люди могли встречаться и не спать друг с другом. Тебе трудно себе это вообразить. Мы оставались девственниками не из соображений морали — по крайней мере, это касалось меня, — а из-за страха. Она боялась забеременеть, я — ответственности за ребенка. Мы опасались того, что случится землетрясение, о чем нас предостерегали.
Циммерман не стал спрашивать, кто предостерегал их об этом. Несмотря на то, что он не слушал хорошую музыку (группа «Флитвуд Мак и 10 тысяч маньяков» олицетворяла для него дурной вкус) и увлекался дурацкими видами спорта, он все же почитывал книжки.
— Она вышла замуж за какого-то режиссера, не так ли?
— Его звали Калеб Иванс. Двадцать лет назад он был одним из самых известных режиссеров наряду с Робертом Альтманом. Он умер два или три года назад.
— Их брак длился недолго, не так ли?
— А что длится долго?
В районе Триборо они попали в транспортную пробку, что здесь обычно не случалось в такое раннее время суток. Обсуждая это событие, они незаметно добрались до Гранд-Централ, двигаясь в направлении «Ла-Гардиа». Циммерман сказал:
— Кстати, о землетрясениях. Амато спросил у меня, когда мы думаем закончить дело Дин.
— У меня он тоже об этом спрашивал, — сказал Каллен. — Павонелли говорил со мной на эту тему.
— Павонелли? Он помешан на пистолетах. Может, он и стрелял?