Внутренние война и мир
Шрифт:
Разным оружием владея, все они опытны в битве.
Недостаточна все ж наша сила, водимая Бхишмой,
Их же достаточна сила, водимая Бхимой.
Поэтому все вы, по достоинству стоящие возле,
Всячески охраняйте Бхишму, порознь и вместе!
Чтоб возбудить его бодрость, старший из Куру, предок,
Доблестный в раковину затрубил, звучащую львиным ревом.
Тогда вмиг зазвучали раковины, литавры, бубны,
Барабаны, трубы громоподобным гулом.
На колеснице громадной, белыми коньми влекомой,
Стоя, Мадхава, Пандава в божественные раковины затрубили.
В Панчаджанью — Хришикеша, в Дэвадатту — Дхананджая;
Врикодара
В Анантавиджаю, раджа, дул Юдхиштхира, сын Кунти,
Накула и Сахадэва — в Сугхошу и Манипушпаку.
Великий лучник Кеши, витязь могучий Шикханди,
Дхриштадьюмна, Вирата и непобедимый потомок Сатьяки,
Друпада, его потомки, Субхадры сын долгорукий,
— Один за другим в раковины затрубили, земли повелитель.
Этот клич раздирал сердца сыновей Дхритараштры,
Наполняя рокотом небо и землю.
Тогда, увидав строй сынов Дхритараштры, мечущих стрелы,
Поднял оружье Пандава, носящий знак обезьяны на стяге,
И Хришикеше, земли владыка, промолвил слово.
Арджуно сказал:
Останови меж двух ратей мою колесницу, Ачьюта,
Чтобы мне рассмотреть предстоящих витязей, жаждущих битвы,
С ними мне нужно сразиться в возникающей схватке.
Дхритороштро сказал:
На поле дхармы, на поле Куру, сойдясь для битвы,
Что совершили наши, также Пандавы, Санджая?
Дхритараштра слеп. Но его страсть не исчезла с утратой зрения; желание не исчезло с утратой зрения. Если бы Сурдас вспомнил о Дхритараштре, он никогда бы не ослепил себя.
Сурдас лишил себя зрения с верой в то, что слепота оградит его от страсти и желания. Но желание возникает не в глазах, оно зарождается в уме. Таким путем вы не покончите с желаниями — даже если выколете себе глаза.
Прекрасная история Гиты начинается с любопытства слепого человека. По существу, если бы не слепые, в этом мире не было бы историй. Все истории об этой жизни начинаются с любопытства слепцов. Слепой человек-хочет увидеть то, чего не может увидеть; глухой стремится услышать то, что не может услышать. Даже если человек потеряет все эти органы, желания, скрытые в сознании, не исчезнут.
Поэтому, прежде всего, я бы хотел напомнить вам, что Дхритараштра слеп. И хотя он сидит в километрах от поля битвы, его ум полон любопытства, желания и беспокойства за сражение. Кроме того, помните следующее: у слепого Дхритараштры сто сыновей, но у детей, родившихся от слепца, никогда не будет подлинного видения, даже если физически у них есть глаза. У тех, кто родился от слепых родителей, — а, вообще-то говоря, люди, как правило, и рождаются у слепцов — с физической точки зрения могут быть глаза, но им трудно обрести внутреннее зрение. По этой причине, во-вторых, важно понять, что сто слепых сыновей Дхритараштры в любом смысле слова ведут себя как слепые. У них есть внешние физические глаза, но нет внутренних. Слепой может породить лишь слепоту. И вместе с тем, отцу любопытно знать, что происходит.
В-третьих, обратите внимание на то, что Дхритараштра говорит:
На поле дхармы [праведности], на поле Куру, сойдясь для битвы...
Поле праведности перестает существовать в тот день, когда люди собираются на нем для сражения. В день, когда битва становится императивом, в мире исчезает возможность для сохранения любого вида религиозности. Таким образом, когда-то Куру, возможно, и было полем праведности, религии, но не сейчас. В тот момент, с которого
Начало Гиты действительно необычно. Оно необычно еще и потому, что теперь будет очень сложно определить, как же должны развиваться события на поле неправедности, на поле безрелигиозности, если подобное происходит на поле праведности. И что же может совершаться на поле праведности, если Дхритараштра уже просит Санджаи: «Я хочу знать, что делают мои сыновья и их противники, стремящиеся к войне».
Вероятнее всего, поле праведности до сих пор еще не создано на этой земле. Если бы оно возникло, то война перестала бы быть возможной. Но пока возможность войны еще существует и поле праведности превращают в поле битвы, как же мы можем порицать и критиковать неправедных и нерелигиозных людей?
Поистине, на полях неправедности велось меньше войн, чем на полях праведности, религии. Если представить себе войну и кровопролитие, то поля праведности покажутся полями неправедности в большей степени, чем сами поля неправедности.
Мы должны понять содержащуюся здесь иронию — до сегодняшнего дня войны ведутся по религиозным мотивам. Не думайте, что это происходит только в наше время, что храмы и мечети лишь недавно стали прибежищем войны. Тысячи лет назад, — когда по общему мнению на Земле жили хорошие люди и среди них был такой прекрасный человек, как Кришна, — даже тогда войска собирались для сражения на религиозных полях Куру. Пустившая глубокие корни жажда войны, свойственное людям желание разрушать, животное, скрытое в глубине человека, остается с нами даже на поле праведности. Даже там этот зверь готовится к войне.
Хорошо бы помнить об этом, а также помнить, что сражение становится еще более опасным, когда враждующие стороны прикрываются щитом религии — поскольку тогда оно кажется оправданным.
Итак, это религиозное писание начинается с любопытства слепого Дхритараштры. Все религиозные писания начинаются с любопытства того или иного слепца. В тот день, когда в мире не останется слепых людей, не останется и потребности в религиозных писаниях. И, значит, вот он — слепец, проявляющий любопытство.
Ошо!
Каково значение Санджаи, который в Гите рассказывает о войне Дхритараштре? Есть ли у Санджаи способность видеть и слышать то, что происходит вдали от него? Каков источник его внутренней силы? Насколько она существенна?
Раз за разом по поводу Санджаи возникают сомнения, и это естественно. Находясь далеко, очень далеко от поля битвы, Санджаи рассказывает Дхритараштре о том, что происходит на Курукшетра.
В йоге всегда считалось, что у нас есть не только те глаза, которыми мы видим. У человека также есть другой глаз, способный преодолевать препятствия времени и пространства. Но, основываясь на одном этом мнении йоги, невозможно наверняка утверждать, что рассказ Санджаи во всем точен. Ум задается вопросом: как мог Санджаи видеть столь далеко... Он всеведущий? Нет. И, прежде всего, способность видеть и слышать то, что происходит далеко, не является чем-то уж слишком необычным. Она не имеет ничего общего с всеведением. Это — достаточно скромная сила, и, приложив небольшое усилие, каждый может развить ее в себе. А иногда случается, что в результате некой причуды природы такая способность развивается в человеке сама собой.