Внутренний враг
Шрифт:
— Кражи героина все продолжаются, — сказал он.
— Зачем говорить об этом мне?
— Вы уверены, что не знаете об этом?
— Тебе бы лучше быть более уважительным, — сказал я со стальными нотками в голосе. Ну ты у меня дождешься — будешь первым кандидатом на обработку гипношлемами!
— Мы на пороге полного разорения, — сказал он. — Этот госпиталь стоит целой планеты! Ливанский банкир очень расстроен.
— Зачем ты говоришь это мне? — сказал я.
— Вы же главный инспектор.
— Вот именно. И не забывай
— Мы задолжали корпорации ИГ Барбен за последнюю партию «скорости», — сказал он. — Ту, что доставлялась на «Бликсо».
— Да провались он ко всем чертям, твой «Бликсо», — сказал я, и это было на полном серьезе.
— Ливанцу придется брать банковский заем, чтобы купить урожай мака текущего года. Под тридцать процентов.
О боги, ну как таким мозгам не отведать гипношлема?
— До вас мы были кредитоспособны, — упрекнул он.
Два гипношлема в день! Я ему задам! Наконец явился таксист — было уже десять часов. Прежде чем выйти во двор, я внимательно оглядел его, нет ли там Сильвы.
— Я потерял бумажник, — заявил таксист. — Не одолжите мне несколько баксов?
Я сердито велел везти меня в госпиталь. Этому болвану гипношлем тоже обеспечен! Мы подъехали к клинике. Я велел ему подождать и глядеть в оба: не появится ли смуглорожий сицилиец — и зашел в здание. Там было безлюдно, если не считать пожилой женщины, несущей ночное дежурство в регистратуре. Я, не задерживаясь, прошел мимо нее и шумным рывком открыл дверь в спальню Правда. Две головы испуганно приподнялись с подушки.
— Мой отец! — вскрикнула медсестра Биддирджина.
— А зарплату мне уже начали платить? — спросил Правд.
Очевидно, я прервал их посреди кое-какого занятия — вид у них был всполошенный.
— А ну-ка, выбирайтесь из постели! — приказал я.
Вот еще два кандидата на гипношлем, это уж точно. Никакого уважения. Ее отец, этот жирный неряха! Они почувствовали в моем голосе угрозу — дважды повторять не пришлось. Сестра Билдирджина вылезла из постели. Было ей, наверное, лет пятнадцать, поэтому не много там было в смысле грудей. Напяливая на себя форму медсестры, она, похоже, еле слышно проклинала меня.
Встал и Правд. На этот раз он был умницей. Прежде всего влез в свои полуботинки.
Я потащил его к нему в кабинет. Там я показал ему подделку, имеющую вид официального документа, и пояснил:
— Вот только что полученный мною приказ. Исполнить его нужно немедленно.
В липовом приказе говорилось следующее:
Вам надлежит немедленно вживить себе «жучок». Если вас когда-либо поместят в одну из подземных камер или в могилу, мы не сможем вас обнаружить, если у вас в черепе не будет реагирующего на поиск «жучка». Это секретно, официально, и тот, кто разгласит тайну, своей зарплаты никогда не получит.
Вышестоящие Власти
Я забрал у Прахда приказ и передал ему свинцовый ящичек с элементом В. Он открыл его и прищурился, чтобы
— Это «жучок»?
— Мини-микроответчик, — уточнил я. — Он отвечает звуковым сигналом, когда на него воздействует луч поиска.
— А, понятно. Один из тех.
— Верно. Нужно вживить его в макушку моего черепа так, чтобы никто не знал, что он там. Таков приказ.
— И тогда мне начнут платить?
— Посмотрим.
Он как-то странно поглядел на меня и крикнул медсестре Билдирджине. Та прибежала, что-то бурча под нос. Правд велел ей подготовить операционную, и она умчалась, все еще бормоча, а мы не спеша последовали за ней.
Операционная была готова, лампы горели, посреди комнаты стоял стол с ремнями.
— Это для него? — поинтересовалась медсестра.
— Для него, — подтвердил Правд.
Она ловко схватила меня за руку и повалила на операционный стол. Я поразился ее силе. Она заставила меня растянуться и принялась закреплять ремни: стянула ноги, живот, перекинула тяжелые ремни через грудь и плечи, наконец последним ремнем закрепила шею. Слишком туго — трудновато было дышать. Она все еще что-то ворчала про себя — с каким-то озлоблением.
— Подождите! — сказал я. Уж очень нехорошо они на меня глядели, не хотелось под этими взглядами погружаться в бессознательное состояние. Чего доброго очнешься, а у тебя из неположенного места будет торчать ланцет. — Не надо общей анестезии! Только местная. Ничего особенного тут нет.
— У нас нет новокаина, — сказала Билдирджина.
Я повернул голову и указал ей на пузырек с надписью «новокаин». Она взяла его и положила к себе в карман.
— Он пустой, — объяснила она. — А все аптеки в это время закрыты.
— Это правда, — подтвердил Прахд.
Билдирджина подошла к шкафу, выдвинула ящик и что-то взяла. Затем вернулась ко мне и приказала широко открыть рот. Я повиновался, думая, что она хочет взглянуть на мои зубы. Но она впихнула мне в рот большой кляп из бинта. Затем влезла коленями мне на грудь. Колени оказались довольно острые — она ведь была молода и немного костлява. Юбку она задрала, обнажив ляжки. Сдвинув локти, она обхватила мое лицо ладонями — ногти у нее тоже были довольно острые — и зажала мою голову, словно в тисках.
— Начинайте, док, — сказала она. — И надеюсь, эти инструменты тупые! У юных девушек нежные чувства.
Я понял, что она страдает «комплексом Электры». Фиксация на своем отце. Я попытался сказать ей, что я не ее отец, но кляп не дал мне этого сделать.
Колени медсестры так больно вонзались мне в грудь, что я не почувствовал первого надреза. Второй — почувствовал!
Прахд — а я довольно энергично вращал глазами, чтобы все видеть, — пользовался электроножом фирмы «Занко», и у него была ванночка для сбора крови. Он вскрыл мне череп! Тут и смотреть не нужно было, чтобы понять это! Жгло безумно!