Внутри меня солнце! Страстная книга о самооценке, сексуальности, реализации и новой счастливой жизни
Шрифт:
Подготовка к роли – важный процесс, результат которого мы видим потом на экранах. «Повезло актерам, – скажешь ты. – Всегда можно проживать разные жизни». Но можешь и ты.
Что надо сделать?
Засыпая сегодня ночью, вместо прокручивания в голове проблем сегодняшнего дня, подумай… кем бы ты хотела оказаться завтра?
Представь, что у меня есть волшебная палочка. Я делаю ею вжух, и завтра Марина может на день стать этим человеком или персонажем. Да, ей, возможно, придется снова идти в бухгалтерию, но мы-то с тобой будем знать, что идет туда утром не просто Марина, а Марина-Барби.
У тебя и платье есть, приготовленное на лучший день, которое ты все бережешь, а оно с каждой секундой стремительно выходит из моды. У тебя и помада новая с wb имеется. Ты, может, вообще уже давно хочешь на работе переобуться не в люто любимые немецкими бабулями сандалии birkenstock, а в туфли. Не бежать, как Людмила Прокофьевна,
Что тебе поможет вспомнить существующий персонаж или создать себе нового? Подумай:
Какими чертами он обладает. Что это вообще за фрукт такой.
Как он двигается и проявляет себя в окружающем мире. Он быстрый и стремительный, делает все на лету – или это кто-то медлительный и стремящийся в нирвану, познавший всю суть этой жизни? Говорит резко или плавно? Развязный или скромный? Как с ним чувствуют себя окружающие? Как он ведет машину? Когда он приходит домой, что делает в первый час? Когда встает с утра, что является его ритуалом: может, смузи и йога, или же матерные песни в наушниках и прогулка до метро в патчах под глазами.
Как он может решать проблемы и говорить сам с собой. Каким тоном, каким голосом, какими словами? Если это Тони Старк «Железный человек», как он настроит себя на хороший день? А если это Тося Кислицына из «Девчат»: у нее за душой ни гроша, она ест чужую булку с вареньем, как она сегодня поговорит со своим внутренним критиком? Когда герой придуман, твоя задача – звездить. Конечно, я тебе не советую бить всех клюкой, идя по проезжей части в сторону работы, если ты выбрала себе образ сумасшедшей городской бабули… Хотя дело твое. Но помни: сегодня в магазин идет не Марина, а бабуля. Копошится в ридикюльчике в поисках проездного – бабуля. А может, и не копошится. Может, это бравая женщина, вломившая бывшему палкой по хребту у его подъезда в 7 утра, пока тот чистил свою тачку от снега. А раз она такая смелая, то какое копошение в поисках проездного – он у нее всегда наготове.
Не ссать. Делать и не ссать. В твою адекватность я верю.
Для чего это человеку, занимающемуся декларациями и НДФЛ?
Это заставляет тебя взглянуть по-новому на свою жизнь, потому что рвет те самые шаблоны жизни. Никаких папочек, никаких «я просто мать», «я просто бухгалтер». Ты слишком сложна для ярлыков и одной роли. Если хоть немного выйти из роли жертвы тебе поможет походить по дому в одеяле как в мантии Султана Сулеймана из сериала «Великолепный Век» и понять, что такую славную малышку такими мелкими проблемами не пронять, – значит, наша шалость уже удалась.
Работая в импровизации, мы прорабатываем свои собственные убеждения о себе и мире вокруг нас. Мы работаем как бы вместо психотерапевта: оспариваем уловки разума. «Я не справлюсь, нет, я не справлюсь!» А Барби справится? Ей как-то легче по жизни приходится, вроде. А Людмила Прокофьевна из «Служебного романа»? Она же бронепоезд в очках. Кстати, где мои очки? Не забудь себе их взять как символ образа. Символ, моментально возвращающий тебя в него. Бабуля? Кандибобер на голову. «Имя Ибрагим вам о чем-нибудь говорит? Прекрррасное имя».
С каждой ролью мы чертовски стремительно приближаемся к узнаванию себя.
В Турции я интуитивно перешла на каблуки и платья. Через некоторое время я обнаружила себя в кресле у колориста, который уже порядком устал от моего «еще блондинистее, еще». Начала пользоваться помадами ягодных оттенков. А потом в моем гардеробе появилось много розовых вещей и облегающих юбок. Я ходила в этом обмундировании типичной наивной содержаночки и искренне веселилась – до такой степени, что поняла: а мне нравится.
С этой «slavic bimbo» (тренд про славянок, живущих за счет папика, как нельзя кстати потом завирусившийся в интернете) было очень легко, было дерзко, а еще с ней было очень много… воздуха. И я нежно полюбила эту свою часть. Она проникла в мой блог, и в один день я нацепила на голову розовый бант, не уложила волосы, а оставила их будто слегка сожжеными блондом и… в розовом мини-платье продолжила вещать про психологию. И ощутила тот самый поток – я не знаю, единения со Вселенной, Буддой или просто розовым бантом.
Я поняла: мне так не хватало легкости! Игры. Дерзости. Жеманности. Если хотите, той самой женской энергии, даже такой гипертрофированной.
Приехав в Петербург, я купила себе розовую шубу.
Ни на что другое я уже не смотрела.
Ну как может быть что-то другое, когда на меня уже смотрит эта шальная часть и ждет, когда я проведу оплату именно за эту розовую шубку? Адекватная часть Алёны – как папик, шальная – как наивная русская. И, мась, она вообще-то ждет, когда пикнут банковской картой. Логично? Логично. И леопардовый капор, мась. С ним будет совсем полный фешн.
И этот фешн, легкость и озорство я бережно храню в себе. Выгуливаю по улицам Петербурга с ноября по март – в самое темное время, когда живешь будто в плотном пакете. Солнечного дня мало – но его частичка всегда есть у меня внутри. Дороги не очень хорошо чистят, и ты вместе с ленинградскими бабулями скользишь по гололеду – но сколь-зить в роли миленькой лялечки веселее. Солнце появляется на две с половиной минуты в день – но вот ваше солнышко, смотрите, я туточки и сейчас зайду в ваше кафе скушать соляночку, и заодно маникюр вам свой покажу.
Твоя энергия в роли будет считываться.
Я тебе больше скажу: если персонаж встанет в твое сердечко недостающим пазликом и окажется носителем тех черт, которые ты всегда хотела иметь, – то, как говорят энергопрактики и прочие суетологи… ты войдешь в поток.
Дамочка в розовой шубке забегает в метро, поправляет осветленную прядь – и ей хочется улыбнуться. Она мешкает, завязывая поясок, – и ты подумаешь сто раз, чтобы ей хамить. Скорее, ты придержишь ей дверь, а кто посмелее возьмет и номер телефончика.
Давай еще раз: когда ты в нужном состоянии и сама себе нравишься, ты начинаешь тот самый флирт с жизнью.
А остальные… а остальные подтягиваются.
Даже самые холодные.
Понимаешь, все же говорят, что русские мужчины холодные. Все турки с молоком матери это усвоили и уже в апреле готовятся: вот сейчас-то и приедут недолюбленные славянки. Ах, как мне повезло, ах, какое чудесное время года начинается, и это вовсе не из-за окончания сезона дождей! «Их мужчины холодные, как ветер с Финского залива, а я, Серкан Болат, отогрею Марину Михалну». И Галину Васильевну, и Надежду Петровну, и дочь ее совершеннолетнюю, и, возможно, бабулю их ленинградскую, которую они тоже взяли с собой в «Риксос Белек Лаунж Отель Спа».
Возвращается наша чудесная семья назад: в работу, в быт, в привычное, к мужчинам русским, которым, вообще-то, тоже надо работать, а не глазками стрелять, чтобы привлечь туристов в свою палатку с пахлавой, – и оказывается, что… «наши мужчины холодные».
А я иду вчера по Лиговскому проспекту, там пекарня. Я туда заходить, может, и не планировала. Но в витрину так зырк: шо дают нынче?
А давали там парнишку симпатуличного. Он-то и бежал мне навстречу. Выбежал за сигаретками в соседний магазин, видит – шубка розовая в окна заглядывает. Парнишка в куртке распахнутой бежит: заходите, пожалуйста.
И ты ему говоришь: ой, ну что вы, я только обожрамшись…
А он: а у меня круассаны горячие только подоспели…
И ты думаешь: ну куда, ты сыта, Алёнка. Снова идти в историю, когда это ваше интуитивное питание дало сбой и ты нажрала 10 кило за неделю?
А он тебе: круассаны лишними не бывают. У нас не абы какие круассаны, не дешманские.
И ты такая: ой, все.
И идешь к витрине.
И выбираешь один.
А там акция 3 + 1 – дают четвертый в подарок. И берешь все, что есть.
Муж сейчас заедет за тобой, а тут жена ему перекус приготовила, какая умница жена. Но о муже мы умолчим, да, шубка? Мы уже обсуждали, что договаривать, если не просят, – лишняя трата энергии, ну зачем эти условности. Просто положи эти четыре круассана и налей ваш раф-кофе. Пить кофе тоже не сильно хочется – в тебе и так плещются четыре стакана, ты же книгу пишешь. А есть у вас в кофе сироп с ароматом «Ни к чему не обязывающий флирт на Лиговском?». Обязывающий разве что к трате денежек.
И ты забираешь все круассаны, которыми он так хвалился. Целых четыре штуки. «Ох, снова мне печь круассаны…» – как бы устало вздыхает пекарь и улыбается.
Но ты понимаешь: испечет. Для такой сладкой булочки, как ты, ничего не жалко.
А говорят, русские мужчины холодные. Очень теплый прием, очень теплый. Минус 600 рублей. Муж, жующий в машине круассаны, ржет надо мной. «А я говорил: мы, Ваньки, еще уделаем этих турков».
Написала бы я раньше такое, не примерив на себя образ?