Во имя Победы
Шрифт:
Я глубоко убежден, что такие вопросы задавать себе надо постоянно. И отвечать на них честно. Что проку лукавить перед собой? Есть в жизни ценности, которые никогда не девальвируются и не размениваются. Принято считать, что дороже всего для человека сама жизнь. Не берусь оспаривать это суждение. Но, думается, смысл этого суждения все же в том, чтобы эта жизнь была достойной. Случайно ли народная мудрость утверждает, что честь дороже жизни? Безусловно нет. Настоящий человек бережет свою честь действительно пуще жизни. А если речь идет о чести Родины? Сколько верных сынов и дочерей советского народа отдали жизни за то,
Мы свято чтим светлую память тех, кто погиб, сражаясь за Родину, кто отдал все, что мог, возведению величественного здания социализма. Мы с глубочайшим уважением, благодарностью и любовью относимся к людям, которые труду на благо родной страны — будь он созидательный или ратный — посвящают сегодня свои знания, энергию, силы, словом, всю жизнь.
И пожалуй, впервые с особой, можно сказать, предельной ясностью я все это понял во время работы съезда, ощутил всепоглощающую заботу о родной стране, ответственность за ее судьбу.
Возникло это ощущение с первых же минут после того, как на трибуну поднялся И. В. Сталин, выступивший на съезде с Отчетным докладом ЦК ВКП(б). Его негромкий, чуть глуховатый голос властно овладевал вниманием, и все, что он говорил, укладывалось в сознании прочно, плотно, почти весомо…
Об И. В. Сталине в художественной и мемуарной литературе написано немало. Но интерес к его личности не ослабевает. И это в общем-то естественно — ведь Сталин на протяжении длительного периода времени, включая неимоверно сложные и трудные годы войны, находился на посту Генерального секретаря ЦК партии, возглавлял Советское правительство, был Председателем Государственного Комитета Обороны.
Написано, повторяю, немало, порой с большей, порой с меньшей достоверностью. Следует сказать, что полная и объективная политическая оценка деятельности И. В. Сталина была в свое время дана Центральным Комитетом КПСС в специальном постановлении. Эта оценка, основанная на глубоком марксистско-ленинском анализе природы, сущности и последствий культа личности, известна, и, думается, здесь нет нужды повторять ее.
После XVIII съезда партии мне довелось не раз сидеть и слышать И. В. Сталина, а впоследствии и работать под его непосредственным руководством в течение десяти с лишним лет, в том числе всю Великую Отечественную войну. Сталин пользовался большим авторитетом у советских людей. Они знали его как активного борца за победу социализма, доверяли ему.
В предвоенные годы партии и народу не было известно о фактах грубого нарушения Сталиным социалистической законности. Существовало убеждение, что проводившиеся в то время репрессии применяются против действительных врагов народа, в интересах социализма. В сталинских работах тех лет содержались правильные, марксистско-ленинские положения о народе как творце истории, о роли партия и ее Центрального Комитета как коллективного руководителя, о внимании к кадрам и их значении в строительстве нового общества, о партийной и советской демократии. Но на практике эти положения порой нарушались. Между словом и делом в деятельности Сталина появился разрыв. Некоторые ограничения демократии, неизбежные ввиду ожесточенней борьбы с классовым врагом и его агентурой, он возвел в норму руководства партией и страной.
Многие нарушения явились следствием негативных черт характера И. В. Сталина, на которые в свое время
Несколько забегая вперед, скажу, что партией и народом в предвоенные годы была проведена поистине огромная созидательная работа, результаты которой, собственно говоря, и составили материальную и духовную основу разгрома врага в Великой Отечественной войне.
Что касается И. В. Сталина, то должен сказать, что именно во время войны отрицательные черты его характера были ослаблены, а сильные стороны его личности проявились наиболее полно. Сталин обладал уникальной работоспособностью, огромной силой воли, большим организаторским талантом. Понимая всю сложность и многогранность вопросов руководства войной, он многое доверял членам Политбюро ЦК, ГКО, руководителям наркоматов, сумел наладить безупречно четкую, согласованную, слаженную работу всех звеньев управления, добивался безусловного исполнения принятых решении.
При всей своей властности, суровости, я бы сказал, жесткости он живо откликался на проявление разумной инициативы, самостоятельности, ценил независимость суждений. Во всяком случае, насколько я помню, как правило, он не упреждал присутствующих своим выводом, оценкой, решением. Зная вес своего слова, Сталин старался до поры не обнаруживать отношения к обсуждаемой проблеме, чаще всего или сидел будто бы отрешенно, или прохаживался почти бесшумно по кабинету, так что казалось, что он весьма далек от предмета разговора, думает о чем-то своем. И вдруг раздавалась короткая реплика, порой поворачивавшая разговор в новое и, как потом зачастую оказывалось, единственно верное русло.
Иногда Сталин прерывал доклад неожиданным вопросом, обращенным к кому-либо из присутствующих: «А что вы думаете по этому поводу?» или «А как вы относитесь к такому предложению?». Причем характерный акцент делался именно на слове «вы». Сталин смотрел на того, кого спрашивал, пристально и требовательно, никогда не торопил с ответом. Вместе с тем все знали, что чересчур медлить нельзя. Отвечать же нужно не только по существу, но и однозначно. Сталин уловок и дипломатических хитростей не терпел. Да и за самим вопросом всегда стояли нечто большее, чем просто ожидание того или иного ответа.
Нередко на заседаниях, в ходе обсуждения острых проблем он ссылался на В. И. Ленина, не раз рекомендовал нам почаще обращаться к его трудам. Ленинские идеи лежат в основе многих принятых ГКО в годы войны важнейших решений. Ленинская тональность явственно ощущается и в ряде выступлений И. В. Сталина предвоенных и военных лет.
Следует, видимо, упомянуть и о том, что на заседаниях и совещаниях, которые проводил И. В. Сталин, обсуждение вопросов и принятие по ним решений осуществлялись нередко без протокольных записей, а часто и без соответствующего оформления решений. Случалось, что кому-то из участников совещания или заседания поручалось подготовить предложения, переработанные с учетом состоявшегося обмена мнениями, и представить на подпись.