Во имя прогресса(Си)
Шрифт:
Девушка снова оскорбилась и обиженно выкрикнула:
— Тебе никогда не быть генералом, Иль, потому, что ты клоун и твой удел это смешить публику!
Иль добродушно улыбаясь пыхнул самокруткой и ответил:
— Э-э-э, нет, девочка, клоуном я никогда не был и не буду даже ипподроме. У меня другое амплуа, я либо гусар, когда нужно показать мастерство фехтования, либо казак, чтобы поразить вас, горожан, своей вольтижировкой. Ну, и в особых случаях я выступаю в роли конного или пешего рыцаря, хотя знаешь, Таня, во всех случаях, во что бы мне не приходилось одеваться, я всегда прежде всего Всадник, — свободный, независимый и гордый. Прощай, моя девочка, и пусть Великая Кобылица будет к тебе всегда благосклонна. Ты хорошая девушка, только глупая ещё.
Иль дал девушке пару минут, чтобы та сказала ему хоть что-то в ответ, но Таня промолчала и он выключил коммуникатор. В том, что именно так всё и закончится, он почти не сомневался, хотя и надеялся, что
Да, почти все горожане были таковы. Они толпами жили в тесноте своих городов, стиснутые в них, словно зёрна в мешке, и при этом были разъединены. Они мечтали вырваться на свободу, но ничего не делали для этого. Всадники же жили по другому. Хотя их станицы, ранчо и гасиенды были разбросаны по всей Малой Степи, они были монолитны в своей дружбе и привязанности друг к другу. Горожане стремились поскорее отделиться от семьи, зато у Всадником семьи были большими, многолюдными и очень дружными. В семье всякое могло случиться, бывало, что и родные братья ссорились друг с другом, но всегда мирились потому, что хорошо знали, — одинокий Всадник это всегда смешно, жалко и постыдно. Если ты чего-то не смог поделить с братом или сестрой, то кому ты вообще в этой жизни нужен? Сегодня ты хлопнув дверью ушел из семьи, а что сделаешь завтра? Нет, парень, ты не достоин ни дружбы, ни даже уважения, раз не смог найти мира в своей собственной семье, где все тебе родные. Так как тогда тебе можно доверять и вообще, что ты за человек такой, раз не смог ужиться в своём отчем доме, в станице, том духовном сообществе, которое зовётся казачеством или племенем?
Иль не мог, не имел никакого права делать хоть что-либо, чтобы заставить Таню пойти наперекор своим родителям, уже выстроившим её судьбу. Не мог он и покинуть свою Малую Степь, чтобы уйти в город в примаки. Это было бы для него даже хуже, чем смерть. Очень многие Всадники работали в городе, а некоторые даже шли на службу в армию и космофлот Земли. Это было в порядке вещей, но они при этом всё равно оставались Всадниками и не становились для своей семьи, рода, станицы или любого другого поселения отрезанным ломтём. Иль частенько бывал в городе у своих друзей, родители которых были либо банкирами, либо крупными торговцами и когда он переступал порог их городской квартиры, то у него было такое ощущение, что он зашел в гости в соседний дом в своей родной станице. Некоторые из его друзей даже держали в своих квартирах, а они у них были большими, куда больше, чем у обычных горожан, лошадей и собак, хотя из-за этого им приходилось чуть ли не через день вывозить их в степь. Горожане же категорически отказывались понимать их за это и всегда презрительно морщились и чуть ли не демонстративно зажимали носы, мол от тебя воняет навозом.
Ко всему этому Иль давно уже привык и ничему не удивлялся. Сам он мог терпеть город со всей его суетой, шумом, гамом и неразберихой максимум сутки, после чего начинал чуть ли не беситься от тупости горожан, возведённой в ранг высшей добродетели. Зачем, спрашивается, тебе иметь спортивный флайер с мощнейшим двигателем, если ты всё равно не можешь летать на нём и на одной десятой той скорости, которую тот способен развивать? А зачем тебе иметь целую кучу специального охотничьего и рыболовного снаряжения, если на рыбалку или охоту ты выбираешься раз, два в год? К чему демонстративно морщиться, завидев Всадника, когда ты уже вечером придёшь на ипподром и будешь стремиться купить билет как можно ближе к арене, чтобы вдыхать в себя запах конского пота, навоза, пороха, а иной раз и крови? К чему вся эта болтовня о том, что все Всадники дикие и вонючие, если после неё ты всё равно идёшь в их магазины и покупаешь там продукты себе к столу? Истинные причины всего этого Иль прекрасно знал и потому ему было жалко всех горожан, но это не было основанием к тому, чтобы демонстрировать им свою жалость. Горожане очень не любили всех тех, кто их жалел и кто им хоть в чём-то сочувствовал.
А ещё горожане, особенно молодые парни, просто бесились от того, что их девчонки вешались на шею к Всадникам и иной раз после очередного выступления умудрялись даже прорваться на арену, чтобы проехаться на коленях у какого-нибудь лихого гусара, бедуина или казака. Это у них было такой фишкой, выше которой было только одно, попасть на закрытую вечеринку, подцепить там Всадника и той же ночью отправиться с ним в степь, чтобы утром
Иль, как и очень многие его друзья, показывал своё мастерство наездника и фехтовальщика начиная с пятнадцати лет, хотя и начал рубить лозу во весь опор уже с шести. Ездить верхом он начал даже раньше, чем ходить, но при этом его ноги всё же остались стройными, хотя ходил он всё же несколько косолапо, да, оно и понятно, ведь если мать просила его куда сходить и это было дальше, чем перейти через дорогу, то он обязательно садился верхом на всегда осёдланного биомеха. Это даже не вызывало у неё никакого возражения. Когда Иль стал взрослеть, у него появился на верхней губе пушок и он стал заглядываться на девушек, отец снял со стены нагайку и сказал ему, что запорет его ею до смерти, если он посмеет подойти со своими блудливыми глазёнками хоть к одной девушке. Правда, уже через год он впервые выехал верхом на биомехе на арену ипподрома и у него даже глаза разгорелись от того количества восторженных женских глаз, которые смотрели, как ему тогда казалось, только на него. Да, отцы городов были большими пройдохами, раз они построили столько ипподромов не только на Марсе, но даже на Земле и других планетах, чтобы сделать для горожан такую отдушину, через которую так удобно выпускать эмоции.
Для горожан выступления Всадников были одним из их любимых развлечений, а для самих Всадником очень доходным бизнесом. Ну, а то обстоятельство, что у этого бизнеса имелась ещё и своя изнанка, похоже, вполне устраивало как отцов города, так и старейшин Всадников. Правда, некоторые ревнивые мужья всё же пытались начистить пятак какому-нибудь особо лихо выглядевшему всаднику, да, только это было совершенно бесперспективное дело, ведь все Всадники были ещё и прекрасными воинами. В жизни Иля уже был как не один десяток ни к чему не обязывающих мимолётных романов, так и не одна сотня драк с горожанами, которые приучили его всегда держаться начеку. Как говорил дед Вик: — «За всё, внучек, в этой жизни нужно платить. В том числе и за поцелуи городских дамочек. Так что нечего жаловаться, что тебе поставили фингал под глазом.» Да, Иль особенно и не жаловался, поскольку и сам успевал как минимум выбить своему противнику пару зубов, а то и вовсе сломать челюсть и говорят, что после таких эксцессов обманутые мужья прощали своих жен и жили с ними дальше в любви и согласии.
Подспудно это бесило Иля, хотя те его друзья-холостяки, которые не спешили жениться, даже позволяли этим доходягам малость отметелить себя, лишь бы тем стало полегче. Всё равно ведь синяки и шишки доставались как правило совсем не тому, кому они были предназначены. А ещё Иль понимал, что дело мало-помалу шло к тому, что Всадники уже никогда не обретут своей собственной планеты и это его порой угнетало. Ну, а то, что с Таней у него так ничто и не сложилось, он не считал для себя такой уж большой трагедией. В конце концов он же не абрек какой-нибудь, чтобы перекинуть её через седло и ускакать в свои горы, хотя горы в их Малой Степи имелись и к тому же о-го-го какие. В них можно было и от самого чёрта спрятаться, а не только от папаши Тани со всей его армией и вот тут-то он был бы бессилен, но в том-то и дело, что Иль на такую глупость не пошел бы ни за что на свете. Поэтому он просто пустил Ворона лёгкой рысью и постарался как можно скорей забыть хотя бы об этом разговоре, думая про себя: — «Прошла любовь, завяли помидоры».
Глава вторая
Ну, всё прямо, как у Шекспира
Как не старался Иль относиться ко всему по-философски, а всё ж таки дурные мысли лезли ему в голову. Видно потому, что Таня всё-таки не была ему безразлична и он даже стал злиться на самого себя. От станицы до озера было километров двадцать и он как раз выехал на высокий холм, когда он увидел, что со стороны озера к нему кто-то летит. Сначала он подумал, что это воздушный патруль, охраняющий стада диких мустангов от браконьеров, но патрульные никогда не летали такими толпами. Иль насчитал семь флайеров горожан и даже удивился, с чего это они залетели вглубь Малой Степи. Флайеры быстро приближались и вскоре он увидел, что это были открытые одноместные машины военного образца, называемые в армии «коньками» или воздушными велосипедами, вот только педали на них не нужно было крутить. А ещё Иль увидел, что их седоки были одеты в самые настоящие лёгкие боекостюмы и у них на головах были закрытые шлемы с чёрными забралами и это ему совсем не понравилось.