Во имя рейтинга
Шрифт:
— Позволь мне пригласить тебя во дворец Ликомеда, где мы гостим, — сказал заинтригованный Ахилл. — Там ты расскажешь нам подробно о своем даре.
— Охотно, — сказал я.
И мы отправились во дворец.
Дэн
Говоря по правде, я немного нервничал перед первым контактом Алекса с аборигенами, но все прошло как нельзя лучше. Немного лести, немного правды, немного лжи, и Киборг заинтересовался гостем до такой степени, что пригласил его в свои покои. Дружок (Патрокл)
Мы с Максом, главным режиссером проекта, сидели перед мониторами и просматривали последние новости со Скироса.
— Я все равно беспокоюсь, — сказал Макс.
— По поводу?
— А если он сболтнет что-нибудь лишнее?
— Что он из будущего и хочет понаблюдать за Троянской войной со стороны? Даже если и так, то кто ему поверит?
— Туземцы не поверят, — сказал Макс. — А как быть со зрителями?
— Зрители не понимают по-древнегречески, — сказал я. — А твои редакторы вложат в его уста любые слова, которые посчитают нужными.
— Я не уверен, что мы правильно поступили, послав в прошлое человека.
— Я вообще не уверен, что мы поступаем правильно.
— Я не о том. Камеры — это ведь просто механизмы. Они записывают происходящее, наблюдают, но они не могут повлиять на ход событий. А человек, вступающий в непосредственный контакт с жившими в прошлом людьми, может.
— Ты боишься «принципа бабочки»?
— Да.
Для тех, кто не рубит фишку, поясняю.
Есть такой рассказ у знаменитого некогда писателя-фантаста. Там человек отправляется в прошлое, во времена динозавров, случайно сходит с проложенной тропы и убивает бабочку. И по возвращении в свое время обнаруживает, что в Америке выбрали не того президента.
С тех пор писатели-фантасты рассмотрели этот сюжет со всех сторон. Основная тема — изменение прошлого с целью изменить настоящее.
— Зря боишься, — сказал я. — Временные парадоксы существуют только в качестве интриги научно-фантастических романов. Вдумайся сам: любые изменения, которые Алекс может произвести в прошлом, находятся в прошлом относительно нашего времени, и мы в любом случае имеем то, что имеем сейчас.
— А может быть, изменения уже произошли, только мы не можем их заметить, потому что изменились мы сами.
— Тогда чего волноваться?
— Когда Алекс вернется сюда, он может и не узнать наш мир.
— Лажа, — сказал я. — Настоящее остается неизменным.
Макс вздохнул:
— Мне бы твою уверенность.
— Моя уверенность основана на фактах. Я не вижу никаких парадоксов вокруг проекта.
— Возможно, еще просто слишком рано.
— Ты слишком нервный для режиссера, — сказал я.
— А ты слишком спокойный для аналитика, — не остался в долгу Макс.
И вовсе я не спокойный. Просто я принимаю мир таким, каков он есть. Все равно, раз уж мистеру Картрайту втемяшилось в голову отправить в прошлое своего агента, никто его не мог от этого отговорить. Да и мне самому было любопытно, что может нарыть в древнегреческом эпосе профессиональный
«Принцип бабочки» меня не слишком волновал по вышеизложенным причинам. Если прошлое способно меняться от действий полковника Трэвиса, то оно уже изменилось.
Академик Северов совершенно не опасается возникновения темпорального парадокса, демонстрируя всем желающим какие-то свои теоретические выкладки, снабженные неимоверным количеством формул и графиков, которые до конца никто, кроме самого академика, не понимает.
Уж если светило мировой теоретической физики не боится парадоксов, не пристало их бояться и мне.
— Если исключить явление Ахиллу полковника Трэвиса, ничего примечательного за последний час не произошло. Даже не представляю, чем мы будем заполнять эфир.
— Это ерунда, — сказал я. — Подожди, пока они начнут войну. Нам не хватит и двадцати четырех часов, чтобы показать всё.
— Хотелось бы надеяться, — сказал Макс. — Потому как мистер Картрайт грозится выделить под наше шоу отдельный канал.
Думаю, мне стоит объяснить, каким образом мы получаем информацию из прошлого.
Сначала скажу несколько слов о самом туннеле.
Туннель имеет постоянную темпоральную протяженность в три с половиной тысячи лет, сколько-то там дней, часов и минут, вплоть до секунд. Я могу назвать вам его точные размеры, если они вам интересны. Для этого мне надо только сверится с файлами, которые прислал мне академик Северов.
Что это означает?
Что туннель дрейфует во времени с той же самой скоростью, с которой это делаем и мы сами. Когда находящаяся у нас точка условного входа смещается во времени, смещается и находящаяся в прошлом точка условного выхода. Для нас пройдет день, и для полковника Трэвиса, находящегося в прошлом, пройдет день. То есть, если все пойдет так, как это описано Гомером, нам предстоит наблюдать Троянскую войну последующие десять лет чуть ли не в режиме реального времени.
Сами точки входа и выхода ничего особенного собой не представляют. Просто черная дыра около трех метров диаметром, висящая в полуметре над полом лаборатории, в которую сходятся все проложенные по этажу силовые кабели.
Мы отправили в прошлое около десяти тысяч автономных аппаратов, замаскированных под обычных мух. Миниатюрное летающее устройство снабжено камерой и небольшим передатчиком, способным посылать изображение на расстояние до нескольких сотен километров.
Насчет реального времени я немного преувеличил.
Каждый час все камеры сбрасывают информацию на центральный компьютер, также оставленный нами в прошлом под видом обычного булыгана, коих в выбранной нами безлюдной местности сотни и сотни, а компьютер скидывает полученную информацию на диски и отправляет их в настоящее.
Тут они попадают в руки специалистов нашей медиакомпании (скорее, в их мощные процессоры), в том числе и мои руки. Из записей отбирают представляющие наибольший интерес, их редактируют, переводят, компонуют в блоки и представляют вниманию зрителей.