Во имя справедливости
Шрифт:
— Значит, вы обратитесь к Фергюсону с просьбой?!
— Да, — невесело усмехнувшись, ответил Браун. — Я буду с ним очень вежлив, но при этом я приставлю ему к виску револьвер… На этот раз Фергюсон не уйдет! Подлый убийца! Он убил Брюса! Он убил Джоанну! Наверняка он убил еще много людей, но сегодня с этим будет покончено.
В машине повисло гробовое молчание.
Солнце умудрилось пробиться сквозь листву и осветить кусок дороги прямо перед автомобилем.
— А вам, мистер репортер, все понятно? —
— В общем-то, да, — кивнул Кауэрт.
— Тогда вперед! — усмехнулся, глядя на журналиста, полицейский и рывком распахнул дверцу машины.
Глядя на широкую спину Брауна, шагавшего вперед по дороге с таким видом, словно он собирался бросить вызов урагану, Кауэрт подумал: «Как мне было понять, что на самом деле творится в голове у этого гиганта?! Как мог я думать, что раскусил Фергюсона?!»
В этот момент и Браун, и Фергюсон казались журналисту одинаково загадочными.
Кауэрт первым увидел лачугу в конце дороги. Болотный туман окутывал хлипкое строение, как в страшной сказке. В доме и вокруг него не было заметно никаких признаков жизни, хотя, по представлениям журналиста, его обитателям уже было пора вставать. Подумав, что старуха наверняка поднимается с первыми петухами, Кауэрт остановился вместе со своими спутниками на краю темного леса и стал оттуда разглядывать хибару.
— Фергюсон здесь, — тихо сказал Браун.
— Откуда вы знаете? — удивился журналист.
Лейтенант указал рукой, и Кауэрт рассмотрел видневшийся из-за крыльца багажник машины. Присмотревшись, Кауэрт даже различил грязный сине-желтый номер. Машина была зарегистрирована в штате Нью-Джерси.
— Именно такая машина и нужна Фергюсону, — усмехнувшись, проговорил лейтенант. — Подержанная, ничем не выдающейся американской марки, совершенно незапоминающаяся. Именно такая машина была у него и раньше.
Повернувшись к Шеффер, Тэнни похлопал ее по плечу, и Кауэрт подумал, что лейтенант впервые за все время их знакомства проявил к молодой женщине-полицейскому что-то отдаленно напоминающее симпатию.
— В этом доме всего две двери, — пояснил Браун. — Одна спереди, там буду я, а другая сзади, там будете вы. Насколько я помню, слева там есть окна. — Лейтенант указал на ту сторону дома, которой он был обращен к лесу. — Это спальни. Окна справа будут у меня под прицелом, где бы я ни находился — перед домом, на крыльце или в гостиной. А вы не забывайте про окна слева, когда будете караулить заднюю дверь. Смотрите в оба! Хорошо?
— Хорошо, — пробормотала Андреа.
— Стерегите заднюю дверь, пока я не позову вас по имени. Ясно?
— Ясно, — отозвалась женщина.
— А вы когда-нибудь были на таком задании? — внезапно спросил ее Тэнни, но тут же улыбнулся и добавил: — Что это я? Об этом
— Мы арестовывали много народу, — смутилась Андреа, — но это были в основном обычные воры, ну и пара насильников… С таким человеком, как Фергюсон, мне еще не приходилось иметь дело.
— К счастью, такие люди, как он, попадаются весьма редко, — еле слышно пробормотал Кауэрт.
— Не волнуйтесь, — подбодрил коллегу лейтенант. — Фергюсон — трус. Он молодец только с маленькими девочками и с напуганными подростками. С такими, как мы с вами, ему не справиться!
Журналист хотел было напомнить об участи Брюса Уилкокса, но вовремя прикусил язык.
— Приступим, пока никто не проснулся! — почти беспечным тоном проговорил Браун.
Сделав несколько шагов вперед, Шеффер замерла как вкопанная и хрипло прошептала:
— А собака? У них есть собака?
— Нет, — успокоил ее лейтенант. — Когда вы дойдете до того угла, я обойду дом с другой стороны, а вы идите за угол. Когда я буду у двери, вы это услышите, потому что я начну громко шуметь.
На мгновение зажмурившись, Андреа перевела дух, твердо решив, что на этот раз не подкачает.
— Пошли! — выдохнула она и, слегка пригнувшись, быстро двинулась сквозь влажный туман прямо к дому, казавшемуся ей слишком маленьким для того, чтобы наделать в нем и рядом с ним кучу новых непростительных ошибок.
Браун подошел к журналисту:
— Смотрите внимательно, Кауэрт! Запоминайте! Где ваш блокнот?
Журналист поднял руку с блокнотом, и полицейский усмехнулся:
— Вижу, вы вооружены и очень опасны!
Кауэрт уставился на него в полном недоумении.
— Да шучу я, шучу! — поспешил успокоить его Тэнни.
Еле заметно улыбаясь, Браун расправил плечи. Он показался Кауэрту воином, позабывшим при виде врага обо всех страхах и сомнениях, испытанных накануне сражения. Вряд ли полицейский упивался мыслью о том, что ему предстояло, но опасности, таившиеся в окутанной утренним туманом лачуге, явно его не пугали. Взглянув на свои руки, журналист убедился, что они не дрожат.
«Если я до сих пор не струсил, — подумал он, — может, не подкачаю и дальше!»
— Мне понравилась ваша шутка, — сказал он Брауну. — При нынешних обстоятельствах она весьма уместна.
— Ну что ж, пора! — И лейтенант двинулся к дому.
Он вспомнил, как они с Уилкоксом в первый раз приехали сюда за Фергюсоном. Тогда Браун и представить себе не мог, сколько ненависти и несправедливости повлечет за собой его появление здесь. Все это, о чем Пачула так старалась позабыть, снова вылезло наружу, как только Роберта Эрла Фергюсона задержали по подозрению в убийстве белой девочки. Сейчас лейтенант Браун твердо решил, что это не должно повториться.