Во имя справедливости
Шрифт:
На этот раз он держался иначе. Кауэрт отметил это у себя в блокноте, чтобы не забыть упомянуть потом об этой происшедшей с Фергюсоном разительной перемене.
Рой Блэк задавал Фергюсону вопросы так, чтобы тот мог вновь повторить уже хорошо известную Кауэрту повесть о том, как его вынудили угрозами себя оклеветать. Он повторил, что его били и что ему угрожали револьвером. Потом он описал, как попал в тюрьму и как в соседнюю с ним камеру перевели Блэра Салливана.
—
— Протестую! — воскликнул обвинитель. — В зале суда не должны звучать сплетни.
— Протест принят.
— Хорошо, — не моргнув глазом согласился Рой Блэк. — Скажите, мистер Фергюсон, вы разговаривали с мистером Салливаном?
— Да.
— Чем же закончился ваш разговор?
— Я разозлился и попытался напасть на него. Потом его перевели в другую часть тюрьмы.
— Что же вы сделали после этого разговора?
— Я написал мистеру Кауэрту из «Майами джорнел».
— И что вы ему в конечном счете сообщили?
— Что это Блэр Салливан убил Джоанну Шрайвер.
— Протестую!
— На каком основании?
— Тише! — поднял руку судья Тренч. — Я хочу это выслушать. В конце концов, из-за этого-то мы все здесь сегодня и собрались. Продолжайте, мистер Блэк.
Адвокат на секунду замер, подняв глаза к потолку. Казалось, он принюхивается, пытаясь определить, что сулит ему и его подзащитному атмосфера в зале суда.
— А у меня больше нет вопросов к мистеру Фергюсону, — внезапно заявил он.
Слово взял кипевший от ярости молодой заместитель окружного прокурора.
— Чем вы можете доказать, что все это правда? — спросил он у Фергюсона.
— Ничем. Мне лишь известно, что мистер Кауэрт тоже говорил с Салливаном, а потом поехал и нашел этот нож.
— Вы считаете, что суд поверит тому, что убийца сознался вам в совершенном им преступлении, сидя вместе с вами в тюрьме?
— Это не первый случай в мировой практике.
— Это не ответ.
— Ответ таков, каков вопрос.
— Но, сознавшись в убийстве Джоанны Шрайвер, вы говорили правду, да?
— Нет.
— Но вы давали показания под присягой?
— Да.
— И вам до сих пор угрожает смертная казнь за это преступление?
— Да.
— Выходит, вы готовы на любую ложь, лишь бы спасти свою шкуру?
Вопрос повис в воздухе. Кауэрт заметил, что Фергюсон покосился на своего адвоката. Рой Блэк усмехнулся и едва заметно кивнул. Он явно ждал этого вопроса.
Фергюсон набрал побольше воздуху в грудь.
— Значит, вы готовы солгать, лишь бы остаться в живых, мистер Фергюсон? — настаивал заместитель окружного
— Да, готов, — еле слышно ответил Фергюсон.
— Благодарю вас, — сказал Бойлан и взял в руки пачку бумаг.
— Но я не лгу, — пробормотал Фергюсон, и отправившийся было на свое место обвинитель замер как вкопанный.
— Вы утверждаете, что сейчас не лжете? — спросил он.
— Не лгу.
— Хотя от ваших слов зависит ваша жизнь?
— Моя жизнь зависит от правды, мистер Бойлан.
Заместитель окружного прокурора поднял брови с таким негодующим видом, словно намеревался вновь наброситься на обвиняемого с вопросами, но в последний момент взял себя в руки.
— Вот это, безусловно, правда, — саркастическим тоном заметил он. — У меня больше нет вопросов.
Фергюсон отправился на свое место, и в зале на несколько мгновений воцарилась тишина.
— У вас еще что-нибудь, мистер Блэк? — спросил судья Тренч.
— Да, ваша честь, последний свидетель. Мы хотели бы пригласить мистера Нормана Симса.
Через несколько мгновений в зале появился маленький человечек с бесцветными волосами, в очках и в мешковатом темно-коричневом костюме. Рой Блэк потирал руки от нетерпения:
— Мистер Симс, прошу вас представиться.
— Меня зовут Норман Симс. Я работаю помощником надзирателя в тюрьме штата Флорида, в городе Старк.
— В чем заключаются ваши служебные обязанности?
Немного поколебавшись, маленький человечек смущенно пробормотал:
— Вы хотите, чтобы я перечислил все, что мне нужно делать на работе?
— Нет, мистер Симс, — покачал головой Блэк. — Давайте я лучше спрошу вас по-другому. В ваши служебные обязанности входит перлюстрировать письма, написанные лицами, сидящими в камерах смертников, и адресованные им?
— Перлю? Пелрю?.. Что?!
— Перлюстрировать, то есть просматривать корреспонденцию.
— А, это! А уж я-то думал!.. Да, я просматриваю корреспонденцию. Иногда мы даже кое-что изымаем. Обычно это недозволенные вложения. Но я не мешаю писать заключенным то, что им вздумается!
— А как насчет мистера Салливана?
— О, это особый случай.
— А что в нем такого особого?
— Он пишет непристойные письма родственникам тех, кого убил.
— Что вы делаете с этими письмами?
— Каждый раз я стараюсь связаться с лицами, которым они адресованы. Я говорю им об этих письмах и спрашиваю, хотят ли они их получить. При этом я пересказываю своими словами их содержание. Конечно, большинство людей получать таких писем не желает.