Во льдах и подо льдами (др.изд.)
Шрифт:
«Мы исходили из того, — вспоминал впоследствии командовавший Краснознаменным Балтийским флотом в годы войны адмирал В.Ф. Трибуц, — что даже одиночная подводная лодка, если она будет активно действовать на морских коммуникациях, сможет держать врага в напряжении, заставит его посылать суда с усиленными конвоями, что увеличит время их прохождения между портами [251] .
Выбор пал на «К-51». И не случайно: подводные лодки этого типа имели 10 торпедных аппаратов (6 в носу и 4 в корме), запас торпед — 24. Принимали на борт до 20 мин заграждения. У них было «солидное» артиллерийское вооружение: 2—100-мм и 2— 45-мм орудия. Дальность плавания экономическим ходом при скорости 9,3 узла надводной и 3,0 узла подводной составляла соответственно 16 500
251
Трибуц В.Ф. Балтийцы вступают в бой. Калининград, 1972. С. 315.
Некоторые подробности, связанные с предстоящим походом «К-51», осветил в своих воспоминаниях адмирал Ю.А. Пантелеев, который в звании контр-адмирала командовал в то время Ленинградской военно-морской базой:
«Как-то в середине декабря начальник штаба флота (вице-адмирал Ю.Ф. Ралль. — В.Р.) срочно вызвал меня к себе и сообщил: — Готовьте лучший ледокол. Он должен вывести в море подводную лодку «К-51».
— А как же она зимой вернется, Юрий Федорович? — удивился я.
Начальник штаба разъяснил, что новая большая крейсерская подводная лодка «К-51» только вступает в состав флота и по плану должна всю зиму действовать на коммуникациях противника в Балтийском море. Вернется же она в базу весной, как только уйдет лед. Лодку надо было вести с ледоколом почти до Гогланда. Руководство этой операцией возлагалось на опытного подводника капитана 2 ранга Л.А. Курникова (начальник штаба бригады подводных лодок КВФ. — В.Р.).
С оперативной точки зрения замысел был очень интересным, фашисты на весь мир орали об уничтожении нашего флота и заблокировании его остатков в Ленинграде. И в это самое время в Балтийском море появляется советская подводная лодка и топит фашистские корабли.
Вернувшись из штаба, я приказал удвоить число дозоров вдоль Морского канала. Для артиллерийского прикрытия перехода подводной лодки база выделила пять батарей, а Кронштадтская крепость — семь.
18 декабря мы провожали ледокол («Молотов». — В.Р.) и с ним подводный крейсер. Лед в канале был очень тяжелым, корабли шли медленно и только к шести часам утра подошли к траверзу Петергофа.
Противник осветил их лучами шести своих прожекторов и открыл интенсивный артиллерийский огонь [252] .
252
Пантелеев Ю.А. Морской фронт. М., 1965. С. 300.
Дополним рассказ Ю.А. Пантелеева. Командовать «К-51» в предстоящем необычном походе было поручено командиру дивизиона, куда вошла «Катюша» после постройки, капитану 2 ранга В.А. Егорову. (Официальным командиром «К-51» являлся капитан-лейтенант А.В. Лепешкин, назначенный на эту должность в начале декабря 1941 г.)
Для участия в походе к экипажу «К-51» прикомандировали с подводной лодки «К-52» командира электромеханической боевой части инженера-капитан-лейтенанта А.П. Барсукова, командира группы движения старшего инженер-лейтенанта Е.И. Семенова и старшину группы мотористов мичмана С.Е. Андреева. При выходе из Ленинграда на борт лодки поднялся также М.А. Рудницкий. Присутствие на корабле главного конструктора и строителя подводных крейсеров, конечно досконально знающего устройство корабля и всех его систем, усиливало атмосферу спокойствия и уверенности, царившую среди личного состава «К-51», хотя боевое задание, которое выпало на его долю, как все отчетливо понимали, являлось чрезвычайно сложным и опасным.
Переход в Кронштадт под проводкой ледокола «Молотов» (им командовал Н.М. Николаев) осуществлялся в ночь на 15 декабря.
Враг не заметил идущую во льдах лодку и весь огонь сосредоточил на ледоколе. Снаряды рвались рядом с судном. Несколько человек, находившихся на верхней палубе, получили ранения.
Полтора часа длился обстрел. И только утром, когда маленький отряд
В Кронштадте подводники завершили последние приготовления к походу, и в ночь на 22 декабря «К-51» вышла из гавани. На этот раз во льду ее вел ледокол «Ермак».
Обстановка сложилась тяжелая. Порывистый ветер, достигавший 7—6 баллов, вызвал подвижку ледяных полей. Канал между «Ермаком» и следовавшей за ним на расстоянии одного кабельтова лодкой быстро затягивало, ее корпус стали сдавливать крупные льдины. Во многих местах легкого корпуса сорвало листы обшивки. Дали течь некоторые расположенные здесь цистерны. Сдвинуло с креплений орудийные платформы. В левом борту, в районе носовых горизонтальных рулей образовалась пробоина размером 7 х 1,5 м. Толщина льда, взгромоздившегося на палубу, достигала 3 м. На подводной лодке сыграли аварийную тревогу. Ледокол околол ее и запросил командира о дальнейших намерениях. Но подводники даже в такой обстановке отказались от мысли о возвращении, хотя полученные повреждения угрожали живучести корабля. Экипаж единодушно высказался за продолжение похода, заверив, что все повреждения, угрожающие боеспособности лодки, сможет устранить своими силами. В подходящей полынье решили провести вывеску и дифферентовку. Погружение показало, что от намерзшего льда избавиться не так-то просто. И все же последующий трезвый анализ создавшейся обстановки окончательно привел к неутешительному выводу: от выполнения боевой задачи следует отказаться, тем более что ледовые поля простирались до западного Голландского плеса, а Гогланд находился в руках противника. В воздухе периодически появлялись неопознанные самолеты.
Вечером 22 декабря «К-51» и ледокол прибыли к острову Лавенсари, где в течение двух суток их экипажи устраняли на лодке повреждения.
26 декабря поступило приказание от командования флота «К-51» вернуться в базу [253] .
Так неудачно закончилась единственная в первые годы войны попытка использовать на Балтике накопленный в период боевых действий с Финляндией опыт подледных плаваний. В дальнейшем обстановка на Балтийском театре еще более осложнилась. Продолжая усиленно минировать Финский залив, противник оборудовал две противолодочные позиции — гогландскую и нарген-порккалауддскую, прорываться через которые было крайне рискованно.
253
Центральный военно-морской музей. История подводной лодки «К-51» КБФ. № СФ/Р 223. Л. 4-5.
И тем не менее балтийские подводники и в этих условиях продолжали вести борьбу с врагом. Прорываясь через устье Финского залива, подводные лодки в 1942 г. свыше тысячи раз пересекали линии минных заграждений, причем глубина залива местами не превышала 20 м. Само собою разумеется, что в зимнее время в такой обстановке действовать стало совершенно невозможно.
В 1943 г. положение еще более усугубилось в связи с тем, что в самом узком месте залива на линии нарген-порккалауддской позиции немцы установили двойное сетевое заграждение. На очень немногих глубоких отдельных участках под сетью, имевшей ширину от 40 до 70 м, где лодки могли бы пройти, подводников подстерегали донные магнитные мины. Вдобавок ко всему противник развернул на подходах к противолодочным позициям корабельные дозоры, усилил действия авиации.
В 1943 г. подводная лодка «Щ-303» (командир капитан 3 ранга И.В. Травкин) предприняла попытку прорваться через противолодочный рубеж и с величайшим трудом вернулась обратно. Четыре другие лодки («Щ-406», «Щ-408», «С-9» и «С-12») погибли. Подводные лодки КБФ оказались наглухо блокированными, и от использования их для борьбы на коммуникациях противника в Балтийском море пришлось отказаться.
Боевые походы советских подводников возобновились лишь во второй половине 1944 г., когда представилась возможность часть подводных сил перебазировать в конце сентября — начале октября в предоставленные вышедшей из войны Финляндией порты Хельсинки, Турку (Або) и Ханко и оттуда производить развертывание подводных лодок, пользуясь безопасными фарватерами в финских шхерах.