Во льдах

Щепетнев Василий Павлович

Всё напоминало школьный утренник, только утренник грандиозный, вселенский, утренник на весь мир. Тому свидетельство и выступление Константина Устиновича Черненко, зачитавшего приветствие Съезду, и предоставленный комсомолу Кремлёвский дворец съездов, и четыре тысячи делегатов, и приглашенные гости из братских стран, и наряды действующих лиц, и радостное изумление, застывшее на этих лицах, и прочее, и прочее, и прочее.

А мне было скучно.

Нет, поначалу, когда объявили, что с приветственным словом выступит Черненко, я, как и все, встрепенулся: почему Черненко, зачем Черненко? Но Константин Устинович зачитал текст, написанный от лица Андропова. Поработал диктором. Почему не выступил сам Андропов, сказано не было. Ни ссылок на болезнь,

ни ссылок на занятость, никаких других объяснений. Но прошёл слушок, что Юрий Владимирович якобы встречается с Дэн Сяо Пином. Дэн Сяо Пин хочет заручиться поддержкой нашей компартии и перевести Китай на рельсы дружбы с Советским Союзом. Китай — это Китай, большая политика. Огромная. И потому версия негласной встречи Андропова с Дэн Сяо Пином не вызывала отторжения. Даже место встречи называли — Читу. Впрочем, были сторонники Новосибирска и даже Владивостока, скрытность же объясняли тем, что у товарища Дэна есть в Китае серьёзные враги, и ему до времени приходится таиться.

Но кроме этого слушка, подтвержденного разве тем, что в газетах начали писать о возможном смене курса в Китае, интересного ничего не было. Во всяком случае, для меня.

Как не скучать, когда каждый из выступающих говорил примерно одно и то же: «Наш съезд начал свою работу с вдохновляющего отеческого напутствия родной Коммунистической партии. Яркая, глубокая по содержанию речь Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Юрия Владимировича Андропова на комсомольском съезде, Приветствие ЦК КПСС — новое свидетельство неустанной заботы Родины и партии о молодом поколении Страны Советов, о его настоящем и будущем».

Ну, раз услышать, ну, два, но так свое выступление начинал буквально каждый.

А все слушали внимательно и благоговейно. Ольга и Надежда тоже. И как иначе: съезд комсомола был высшим органом власти комсомола. Не Китай, но тоже большая политика, для нас так и неизмеримо важнее Китая: где мы, а где Пекин, далеко Пекин. Мы сейчас в месте, где творится история комсомола! Владимир Ильич выступил на третьем съезде, и его речь до сих пор изучают. Нынешняя же речь Юрия Владимировича, прочитанная Константином Устиновичем, тоже войдет в вечность, судя по тому, как высоко её ценят все ораторы.

Слово дали председателю ревизионной комиссии. Говорил он о деньгах, о больших деньгах. Но точных сведений я не услышал: доходы бюджета за отчётный период увеличились на шестьдесят два процента, в основном за счёт комсомольских взносов. Но сколько это в рублях — молчок. И далее о том, как важно вовремя уплачивать взносы, и, хотя в целом состояние со взносами удовлетворительное и даже хорошее, но кое-где у нас порой имеются недостатки, к примеру, в Астраханской области, Приморском крае и Казахстане. Нужно ещё активнее усилить контроль за своевременной уплатой членских взносов и отчетностью по ним, воспитывать у комсомольцев чувство высокой ответственности и дисциплины за неуклонное соблюдение требований Устава ВЛКСМ.

Мдя…

Услышал: «Благодаря заботе и вниманию партии и правительства после XVII съезда ВЛКСМ стали выходить новые журналы: „Юный художник“, „Литературная учеба“, „Дружба“ и „Поиск“. За отчетный период укреплена производственная база молодежных издательств, отчисления от их прибылей увеличились на 11,2 процента. Главное же состоит в том, чтобы наши газеты и журналы, книги для юношества несли большой идейно-политический заряд, помогали партии и комсомолу в коммунистическом воспитании молодежи».

Не предъявят нам бухгалтерских книг. Ни прихода, ни расхода не назовут конкретно. Только «ещё лучше», «ещё больше» и «на одиннадцать и две десятые процента».

И я перестал следить за происходящим.

Но происходящее следило за мной, порой и буквально: к каждой группе был прикреплен куратор из московского горкома комсомола и, думаю, не только из него. Нам досталась симпатичная девушка Наташа, выглядевшая лет на двадцать восемь, а на деле ближе к тридцати пяти. Не меньше капитана, да.

И вряд ли больше. Она еще в первый день провела с нами инструктаж, упомянув, что нам выпало великое счастье — быть участниками съезда, и главное для нас — не омрачить это счастье неразумным поведением. А потому — абсолютный сухой закон, душ принимать ежедневно, носки менять ежедневно, одеваться скромно, но достойно, никаких джинсов мальчикам и брюк вообще девочкам, вести себя скромно, и, главное, смотреть на неё, Наташу. Когда она аплодирует — аплодировать. Когда она аплодирует стоя — аплодировать стоя. Когда молчит — молчать. Когда кричит «Слава» — кричать «Слава!».

И улыбаться. Всегда. Не просто, а счастливо!

А вы как думали?

Наташа сидит вместе с нами, время от времени что-то пишет в блокнот. Нам каждому вручили блокнот в дерматиновой обложке, с памятным тиснением «XVIII съезд ВЛКСМ», и к нему авторучку, шариковую, на два цвета, красный и синий. В подарок.

Нас тут вообще окружили вниманием и заботой. Не только чернозёмцев, всех делегатов съезда.

Только сошли с поезда, а это было утром в четверг, как нам подали автобус. И доставили прямо в гостиницу «Заря». Заселили. Номера, правда, четырехместные, но мы не баре дремучие, а комсомольцы. Чуть-чуть пришли в себя — и на регистрацию. Мы ж не абы как, мы с мандатами. Номерными. «Товарищ Чижик Михаил Владленович избран делегатом на XVIII съезд ВЛКСМ от Чернозёмской комсомольской организации». Дата, подпись и печать.

Каждого делегата посчитали, выдали особый комсомольский значок, схему Москвы, десять почтовых конвертов с изображением Дворца съезда и надписью «XVIII Съезд ВЛКСМ» и те самые блокнот и авторучку. Но на этом подарки не кончились, на этом подарки только начались. При регистрации всем делегатам дали талоны на питание, три в день, на рубль, на рубль тридцать и на девяносто копеек в сутки. В любую столовую, в любое кафе заходи, питайся, и расплачивайся талонами!

И это еще не всё! Каждому вручили подарочный билет на покупку книг в магазине! Чернозёмцам достался магазин поблизости от Выставки Достижений Народного Хозяйства, с виду обыкновенный, но закрытый на спецобслуживание. А спецобслуживали как раз нас, делегатов съезда! И каждый делегат мог по билету выбрать книг на пять рублей! А какие там были книги! Жорж Сименон, Конан Дойль, Артур Кларк, Айзек Азимов, но пуще всего радовали молодогвардейские томики «Библиотеки советской фантастики», на пять рублей их можно было набрать много! А еще можно было купить, уже на собственные деньги, книги советских писателей, Маркова, Чаковского, Софронова и других выдающихся мастеров пера, как было написано в подарочном билете.

Мечта, которая сбылась!

Но и это не всё!

Каждый делегат получил приглашение уже в промтоварные магазины, мы, чернозёмцы, в сорок седьмой. И там совершенно свободно (по приглашению) делегат мог купить нижнее бельё, чулки и носки, рубашку, складной японский зонтик и фотоаппарат «Зенит Е» с объективом «Гелиос». Девушкам фотоаппарат вроде бы и ни к чему, большой, тяжелый, но некоторые брали. У кого были деньги, конечно. Всё-таки сто рублей — сумма немалая.

Так что улыбки на лицах были искренними, а отказ от спиртного для большинства не казался чрезмерной платой за пребывание в райских кущах. «Райскими кущами» назвала нашу жизнь в Москве передовая доярка Елена. Между прочим, награжденная орденом Трудового Красного Знамени.

В нашей делегации орденоносцев было трое: доярка Елена Максимова, комбайнёр Пётр Николаев («Знак Почёта»), и я. По указанию девушки Наташи мы все были при орденах, такой, значит, порядок во время Съезда. Ольга носила лауреатский значок, а остальные обходились особыми комсомольскими значками. Ничего, ордена — дело наживное.

Всех наших чернозёмских делегатов я узнал только в Москве, дома встречаться, к примеру, с той же Еленой не доводилось. А вот Лиса и Пантера знали всех коротко, не раз и не два виделись в райкомах. Они активные, Лиса и Пантера.