Во мрачной тьме
Шрифт:
Сороритка и арбитр синхронно кивнули. Герман взялся обеими руками за посох и направил свое сознание через варп ввысь, на орбиту, где расслабленно висела «Таласа Прайм».
«Шеф, у меня дурные вести».
Глава 13
Бордель «Шесть цветков»
Изнутри бордель выглядел настоящей отрадой для глаз, утомленных безвкусной роскошью шпиля. Световые панели искусно маскировались за орнаментами, наполняя пространство рассеянным светом и создавая мягкие полутени. Повсюду горели свечи, которые своим неровным мерцанием навевали легкое волнительное возбуждение. Толстые ковры устилали пол, делая шаги
Еще он отметил, что из сравнительно небольшого вестибюля вело множество одинаковых дверей. Вероятно, чтобы посетители не попадались друг другу на глаза. За одну из них куртизанка, которую язык не поворачивался назвать проституткой или тем паче шлюхой, и повела за собой Вертера.
– Красиво здесь, - заметил он, осматриваясь по сторонам. – Эти скульптуры… не похоже на гипсовое литье.
– Ах, это… - куртизанка остановилась рядом с одной из них, изображающей соитие юной парочки. – Это артианский мрамор. Ручная работа, конечно же, такие ваяют в одном соседнем субсекторе.
– Любопытно, - киборг склонился поближе к статуэтке. – А кто тут мальчик, а кто девочка?
Куртизанка звонко засмеялась.
– Думаю, эту загадку скульптор оставил разрешать каждому, кто созерцает его работу. Что видите вы?
– Может, я слишком зачерствел в Пустоте, но вижу только нарушения гормонального фона, вероятно, вызванные неправильным питанием и нездоровым образом жизни. Хотя… кому сейчас легко? Знаете, после корабельной кормежки даже простой обед в гостинице кажется наслаждением. Что уж говорить про более приятные вещи, - он подмигнул в надежде, что это выглядело игриво.
Его вдруг начали грызть сомнения. Технически, конечно, он все еще оставался мужчиной, но вот все остальное... Как тут отнесутся к кибернетическому организму? Аугментика, по идее, была обыденным явлением, но явно не в таких масштабах. Или в таком шикарном заведении готовы к любым поворотам?
– Простите, а какие у вас тут цены? – запоздало спросил Владислав, ибо сообразил, что он своей простецкой формой и скромной суммой в кармане явно не соответствует типичному посетителю.
– Не волнуйтесь об этом, - мягко ответила та. – Раз уж вы впервые посещаете наш мир, для вас действует особое предложение.
В груди у киборга что-то начало жечь. Не то изжога от непривычного блюда, съеденного недавно, не то подозрение. Дитя своего века, он с пеленок усвоил простую истину: никогда, ничего не бывает «просто так». За любой скидкой кроется холодный расчет: торговцы избавляются от лежалого товара, привязывают к себе покупателей, или же за пару недель до объявления десятипроцентной распродажи повышают цены на пятнадцать. И хотя люди в чем-то изменились за тысячи лет, но кое-что остается вечным. Что там говорила на этот счет Алисия? «Облапошить иномирянина никогда не считалось чем-то плохим»? А как на счет ограбления? Или разборки на органы? Продажи в рабство? И потому, услышав про «особое предложение» Вертер на всякий случай убедился, что машинная память все еще фиксирует маршрут, а кобура с револьвером расстегнута.
Тем временем куртизанка довела его до конца коридора и отворила массивную дверь, за которой скрывался просторный будуар. Эта комната, больше приличествующая какой-нибудь сказочной принцессе, словно состояла из одной только пурпурной ткани и золота. Занавески и портьеры скрывали собой каждый квадратный сантиметр стен, а золотые детали интерьера блестели так, будто горели внутренним огнем. Конечно, здесь была кровать с балдахином, больше похожая на небольшой ангар, но она явно выступала не сольным номером. Рядом с ней соседствовал стол, пока пустой, но было очевидно, что ему положено ломиться от яств и напитков. Чуть в стороне
«Однако, и правда развлечения на любой вкус».
– Прошу вас немного обождать, - куртизанка мило улыбнулась. – Всего через несколько минут вы забудете обо всех своих тревогах. Кого бы вы предпочли видеть?
– Простите?
– У всех разные вкусы. Кто-то предпочитает людей противоположного пола. Кто-то – своего. Кто-то – что-то в промежутке, или же нечто особенное…
– А, вот вы о чем. Противоположного.
– Как я и думала, - она неуловимо грациозным движением скользнула в его личное пространство и провела пальцами по шее. – Вы носите форму гвардейца… но вы не солдат, нет. Я думала, что знаю о мужчинах все, но не могу понять, кто вы.
– Это так важно?
– Конечно. Как к замку подходит единственный ключ, так и каждую душу может раскрыть лишь единственное неповторимое наслаждение. Скажите, о чем вы мечтаете горячее всего?
– Моя мечта абсолютно несбыточна и я знаю это, - ответил Вертер, думая о Земле. Не о Святой Терре, а об оставленной в далеком прошлом Земле. – Сможет ли обещанное вами наслаждение затмить ее?
– Не знаю. Но мы очень постараемся.
Куртизанка запечатлела на его щеке мимолетный поцелуй, и вот тут-то у Вертера, образно говоря, встала дыбом шерсть на загривке. Не от поцелуя, конечно, и даже не от будоражащего кровь аромата духов. За нотками изысканного парфюма и женского тела он уловил запах знакомый до ужаса. Запах неописуемый, похожий на резкое дуновение ледяного воздуха в жаркий день. То был запах варпа – такой же, как тогда в трюмах. Долгие лекции Германа не прошли даром, и лишь усилием воли Вертер не позволил себе немедленно выхватить револьвер.
Куртизанка скрылась за тяжелыми дверьми, а киборг лихорадочно соображал, что же теперь делать. Первую и самую, казалось бы, мудрую идею – немедленно бежать подальше – он отмел после быстрого рассмотрения. Прежде, чем сваливаться на голову инквизиторской свиты с паническими воплями, нужно понять, что тут происходит, и откуда взялось касание Имматериума. Это не лишенные света заброшенные палубы, где просачивающиеся через поле Геллера эманации варпа уродовали беглых рабов по образу их деградировавшего мышления. Вероятно, он просто зря паникует, и все дело в том, что эта красотка – псайкер, латентный псайкер, в котором психические силы еще только дремлют.
«Но ведь Герман говорил, что псайкана проявляет себя обычно в юном возрасте… а сколько лет ей?»
Есть и другой вариант. Из наставлений псайкера он помнил, что в варпе обитают существа из мыслей и чувств, и некоторым из них особенно испорченные люди поклоняются как богам. Всего таких, богоподобных, четыре, и Герман именовал их витиеватыми, почти поэтическими эпитетами: Собиратель Черепов, Властелин Разложения, Архитектор Судеб и Принц Наслаждений. Тогда Вертеру эти поучения показались чушью. Как ни старался, он не мог со всей серьезностью воспринимать речи о богах, молитвах, ритуалах и прочей религиозной шелухе, налипшей на действительность. Теперь же в его уме постепенно складывалась единая картина. Он вспомнил и слова архивариуса Торрента, первым распознавшего его скепсис, и утверждавшего, что Темные боги – вполне реальны, как реален Император: единственный, кто способен защитить от них.