Во мраке бытия
Шрифт:
— Слова не пророню, — заверил его Хеллер и, немного помолчав, снова заговорил: — Бац-Бац, мне очень хотелось бы проконсультироваться с вами по одному вопросу Ну, наконец-то мы подходим к главному! До чего же все-таки хитер этот Хеллер. Я ведь все время предчувствовал, что встречу эту он затеял не зря. Может, дело повернется так, что он настроит против себя и Римбомбо. Он ведь любит играть у людей на нервах. Это я знаю по собственному опыту. А это очень опасное занятие. Хеллер достал из кармана какую-то бумажку официального
— Вот о чем я вас хочу спросить, — сказал Хеллер. — Поглядите на эту строку. Здесь сказано, что я обязуюсь хранить верность Соединенным Штатам Америки и защищать Конституцию. Тут, судя по тексту, я должен буду поставить свою подпись. Мне кажется, что, поставив подпись, я беру на себя весьма серьезные обязательства. Бац-Бац глянул на бумагу.
— Видишь ли, это же не настоящая присяга. Вот в следующей строке говорится, что ты обещаешь, пройдя курс подготовки КПОЗ, отслужить два года в армии США в качестве младшего лейтенанта. Хм… Да. Это только первая стадия. Вот когда ты закончишь учебу, то должен будешь присягать по-настоящему Тебя поставят, как положено, велят поднять правую руку и повторить текст присяги. Вот это и будет уже серьезно.
— Видите ли, я не могу ставить свою подпись и брать на себя тем самым все эти обязательства, — сказал Хеллер. — А позднее, когда я пройду курс обучения, я не смогу принять присягу, о которой вы только что говорили.
— Тут я тебя прекрасно понимаю, — сказал Бац-Бац. — И ты совершенно прав, потому что это самое настоящее сборище жуликов и придурков.
Хеллер отложил повестку в сторону и принялся за спагетти.
— А знаете, Бац-Бац, — сказал он после некоторой паузы, — я мог бы пристроить вас на работу водителем.
Бац-Бац сразу весь напрягся.
— И это будет работа с выплатой социальной страховки, с нормальным налогообложением и все будет совершенно законно? Ты думаешь, что это сможет удовлетворить того типа, что ведает в полиции выпущенными на поруки?
— Целиком и полностью, — заверил его Хеллер. — Ко вторнику у меня будет своя корпорация, совершенно законно оформленная, она-то и сможет нанять вас на должность шофера. Вот эту справку вы и предъявите в среду.
— Ух ты! — воскликнул Бац-Бац. — Значит, мне не придется плыть вверх по реке?
— Но только мне хотелось бы поставить кое-какие условия, — сказал Хеллер.
На этот раз Бац-Бац напрягся еще больше.
— Собственно говоря, водить машину придется совсем мало. Но в дневное время вам придется выполнять кое-какие поручения. Работа тоже не будет слишком трудной, но она как раз относится к сфере вашей деятельности.
— Вот тут-то и таится какой-то подвох, или мой нюх меня на этот раз обманывает?
— Нет-нет, я не прошу у вас чего-нибудь противозаконного, — сказал Хеллер. — А кроме того,
— Звучит довольно соблазнительно. И все-таки тут что-то кроется.
— Да собственно никакого особого подвоха нет, — сказал Хеллер. — Вы служили в морской пехоте, и для вас тут ничего нового или особо трудного не будет. Мне хотелось бы, чтобы в дополнение к основным обязанностям вы расписались в этой повестке именем «Дж. Терренс Уистер» и трижды в неделю являлись бы на лекции, а кроме того, прошли бы курс строевой подготовки.
— Нет! — тут же отозвался Бац-Бац, и по тону чувствовалось, что отказ этот окончательный.
— Так ведь в лицо там меня никто не знает, хотя, как я и сам понимаю, мы совсем не похожи, но если я хоть немного разбираюсь в подобных организациях, единственное, в чем они по-настоящему заинтересованы, так это чтобы кто-то обязательно присутствовал на занятиях, вовремя крикнул «Я!» на перекличке и занимал место в строю при строевой подготовке.
— Нет! — повторил Бац-Бац.
И я его отлично понимал. Он был сицилийцем маленького роста, на целый фут ниже Хеллера, и притом жгучий брюнет, тогда как Хеллер был блондином.
— Видите ли, если вы своим коллегам по курсу скажете, что вас зовут Терренсом и будете отзываться на это имя, а я своим сокурсникам назовусь Джетом или Джеромом, то все будут думать, что это два разных студента, однако компьютеры будут считать нас одним и тем же лицом.
— Нет!
— Вы просто можете передавать мне те материалы, которые надлежит выучить, и немного позанимаетесь со мной строевой
подготовкой и ружейными артикулами, если вас именно эта сторона
волнует. И я честно буду все учить.
— Нет!
— Я заплачу вам любую сумму в качестве недельного жалованья за дополнительную работу, и, кроме того, вам не придется возвращаться в тюрьму.
— Пойми, парень, дело тут вовсе не в оплате. Двухсот долларов в неделю мне за глаза хватило бы. Дело тут не в деньгах. Просто есть такие вещи, которые человек просто не должен делать!
— И что именно вы относите к ним? — поинтересовался Хеллер.
— Послушай, парень. Я служил в морской пехоте. А если человек — морской пехотинец, то он остается морским пехотинцем на всю жизнь. Потому что морская пехота, — это, парень, МОРСКАЯ
ПЕХОТА! Понимаешь, парень, армия — это то, что несравненно ниже. Понимаешь, парень, армия — это армия, и что тут толковать. Сплошные придурки, доходяги, службисты. Я вижу, что ты даже не понимаешь, что сейчас просишь, чтобы я отказался от своих самых священных принципов. Да я даже и сделать-то вид не смогу, что поступил на службу в армию. Ей-Богу, парень. Да я буду чувствовать себя оплеванным и вообще не смогу нормально существовать. А ведь это главное, парень! Гордость человека! Гордость!