Во сверкающей броне: Машина Смерти

Антохин Евгений Сергеевич

Сколько так прошло времени, Венский не понял, он и не в состоянии был считать – учитель таким частным случаям не научил. Но естественная нужда заставила Венского покинуть уютный бар и пойти на улицу – освежиться.

Выходя через парадную, Женя больно ударился плечом об дверной косяк, затем на улице попытался сориентироваться, куда пройтись,

чтобы не потеряться и хотя бы через часок вернуться в номер и заснуть. Он просто пошёл вдоль улицы, но, выпитое им спиртное не отпускало. Только спустя полчаса Женя решил всё же справить малую нужду, и нашёл для этого первый попавшийся тёмный переулок. Женя не боится хулиганов, ведь его рассудок никогда не спит, а тело в любом случае подчинится трезвому рассудку, и любому раздолбаю, если у него в руках не будет огнестрельного оружия, не поздоровится.

Но тёмный переулок – вовсе не означает, что Венского там непременно кто-то подловит – кому он нужен, этот претендент на право стать гладиатором Арены? Да и взять с Венского нечего, одних долгов на нём, как блох на бродячей собаке.

Правда, для того, чтобы голова прояснилась, Венскому потребовалось несколько больше времени, чем один час, на который он рассчитывал. И к дверям гостиницы, протрезвевший Женя вернулся, когда уже по праву ночь сменяло раннее утро. На улице практически никого не было, только где-то вдалеке слышался шум никогда не спящего центра города Арены. Возле лестницы Женя заметил женщину лет тридцати, и она показалась ему знакомой. Пока он доходил до дверей общежития, вспомнил, что изучая информацию про Карателя и Рапиру, встречал там сноски на эту особу – её имя Елена Баркли, с ней Каратель сражался в своём финальном поединке. Но что она здесь делала?

Может, оставшийся алкоголь в крови подстегнул Венского на несвойственный ему поступок, может, исключительный случай (мало ли когда ещё встретишь живую легенду), но Венский вернулся к одиноко стоящей возле лестницы живой легенде и, нависнув над ней, задал вопрос:

– Простите,

вы ведь Елена Баркли?

– Тебе-то что? – раздражённо ответила живая легенда.

Женя должен был ожидать чего-то подобного, ведь он ей никто, а она не может воспринимать всех на улице с приветливой улыбкой на устах. Но Венский не сдался так быстро:

– Просто… я шёл по улице, и, вдруг, смотрю – вы стоите. Я вспомнил вас, и подумал, что бы это вы могли здесь делать в такое время…

– У меня нет с собой ручки и блокнота, чтобы оставить тебе автограф, – бросила Баркли.

– Да я и не прошу, просто хотел поздороваться, – виновато ответил Венский. – Извините, если обидел. – Женя наблюдал гордый профиль легендарной Фурии – похоже, его извинения ей до лампочки. – Странно, я ещё даже не гладиатор, а увидел здесь вживую уже трёх легендарных людей. Вы все такие разные… и как-то странно всё это… но Берт Кридди из вас троих мне кажется более приземлённым. А Райбак… он мужик неплохой, но вроде как… себе на уме что ли… извините ещё раз, даже не знаю, зачем вам всё это говорю… – начал оправдываться Венский.

– Ты знаешь Карателя? – вдруг, задала вопрос Баркли, совершенно другим тоном. Железное безразличие куда-то разом улетучилось.

– Да, мы вроде как в одной команде с ним… то есть, не то, что в команде, а, ну я даже не знаю, как правильно выразиться, – с интересом рассказал Женя.

– Понятно. Как тебя зовут? – спросила Фурия.

– Женя, – с энтузиазмом ответил Венский, и зачем-то протянул руку. Баркли на рукопожатие не ответила, но уже более «дружелюбно» сказала:

– Послушай, ты извини, что я так резко с тобой. Ты можешь передать Ти.. (она осеклась, но Венский этого не заметил) Райбаку, что я хочу с ним поговорить. Я искала его сегодня весь день, а завтра утром, боюсь, уже не успею с ним поговорить до отборочного матча. Вообще-то я понимаю, что могу и не успеть после него…

Конец ознакомительного фрагмента.