Во тьме. Пробуждение
Шрифт:
– Видимо сегодня и вправду будет много дел, – немного недовольно проговорила Мэри.
– Ладно, давай поужинаем, а после займемся делами, – добавила она и присела за уже накрытый стол.
Пастор послушав ее, тоже сел на стул и они принялись ужинать, а после стали собирать свои вещи. Провозившись где-то до пяти часов утра и собрав все, что было необходимо взять с собой, супруги просто рухнули на постель и проспали так до следующего дня.
Утром, ну как казалось им, что это было еще утро, они оба открыли глаза от громкого стука в дверь. Это был Дэйв, который приехал чтобы оказать помощь
– Альфред! – Ты дома? – слышалось из-за двери.
– Если ты еще спишь, то я войду и оболью тебя водой! – смеясь, говорил Дэйв.
– Все! – Я иду! – ответил ему, священник направляясь к выходу, чтобы впустить друга.
Открыв дверь на него устремился очень яркий свет солнца, который даже ослепил на мгновенье и совершенно лишил его обзора, но зажмурив глаза и тем самым слегка привыкнув, Альфред рассмотрел силуэт стоящего перед порогом приятеля.
– На сколько я помню, мы договаривались на два часа дня, – смущенно сказал, немного раздраженный мужчина.
– Ха, ну ты и спишь. Сейчас вообще-то половина второго, – рассмеявшись, ответил Дэйв и вошел в дом.
– Так, ну, что вы готовы к новому месту жительства? – схватив первую же на своем пути большую сумку проговорил пришедший на помощь друг.
Но сумка оказалась настолько тяжелой, что от резкого движения, шериф сразу же потянул себе спину и с громким криком рухнул на пол. Услышав этот шум, в тот же миг из другой комнаты прибежала жена, пастора.
– Вы, что туда камней наложили? – очень громко и лежа на полу, спросил ошарашенный Дэйв.
– Нет, там лишь книги и еще кое-какая утварь для церкви, – немного смеясь, ответил Альфред.
– Так, не двигайся, я сейчас сделаю мазь из трав и быстро тебе помогу, а ты просто лежи и молчи, – увидев все это, сказала Мэри и достаточно быстро выскочила из дома на улицу.
– Ладно, ты тут отдыхай, а я пожалуй буду выносить вещи в повозку – проговорил Альфред и принялся таскать все, что они собрали за ночь.
В это время покалеченный помощник продолжал лежать на полу, в непонятной позиции. Его одна нога была на сумке которую он хотел поднять, а руки под телом и шансов сменить неудобную позу не было до прихода его спасительницы, которая отсутствовала уже примерно в течении минут десяти. Молодой священник при этом время не теряя загружал повозку для дальнейшей отправки вещей.
– Ура, ты вернулась, – прохрипел стонущий друг семьи, лежащий у них на полу.
– Да, я все сделала, но тебе необходимо перевернуться на живот, чтобы я могла натереть место твоей боли, – стоя перед шерифом, сказала девушка.
– Скажи, а больно не будет, – смотря на нее снизу вверх, пробормотал Дэйв.
– Ну думаю, что больнее чем сейчас точно не будет, – улыбнувшись ответила ему, Мэри.
Потянувший спину мужчина, медленно но с ужасным стоном повернулся на ту сторону на которую ему сказали и принялся ожидать помощи. Его спасительница держащая мазь в руке подсела рядом на корточки и нанесла на больное место лечебные травы.
– Ну все, пять минут полежи в таком положении и все пройдет, – встав на ноги, проговорила жена священнослужителя и отправилась мыть руки.
– Спасибо! – вслед прокричал ей, Дэйв.
Далее, когда Альфред уже закончил погружать последнюю сумку, из дома
– Так, я готов приступить к работе, – закатывая рукава на своей рубашке, сказал шериф.
– Я, конечно, очень рад, что ты поднялся на ноги, но я уже закончил, – вытирая пот со своего лба, ответил ему, пастор и присел на пень от срубленного дерева, что стоял недалеко от повозки.
– Ну вот, ладно зови Мэри и отправляемся в путь, а то мне еще сегодня вещи твоего дяди вести, в Тиргоф, (Так назывался соседний город). Не хочу вернуться после захода солнца, – направляясь к лошадям и уже не так позитивно, сказал Дэйв.
– Мэри, милая, мы уже закончили, надо отправляться в путь, – довольно громко прокричал Альфред, в сторону открытой двери.
Услышав об этом, из дома вышла беременная девушка, на ее лице читалась грусть от того, что она совершенно не хотела уезжать из старого дома. На это были несколько причин, первая это то, что ее младшая двенадцатилетняя сестра и мачеха жили достаточно рядом и постоянно навещали их, а вторая то, что все травы которые собирала женщина, были рассажены у них на участке, возле дома и теперь ей придется все делать заново. Ну к сожалению выбора не было, она очень любила своего мужа и поэтому была готова на все ради него.
Закрыв дверь, молодая пара взобралась на повозку с вещами и отправилась в центр города, где находилась церковь и дом в который они должны были переехать. Спустя около получаса, они прибыли на место и уже все вместе, что оказалось гораздо быстрее, перенесли все свои вещи в дом, а после собирав то, что принадлежало бывшему пастору Уильяму, поместили на повозку.
– Спасибо тебе за помощь, – протянув руку своему другу, сказал Альфред.
– Ты чего, пустяк. Ты же знаешь, что для тебя мне не жалко времени и сил, – ответил ему, Дэйв и пожал вытянутую руку.
– Мне может с тобой поехать? – тут же задал вопрос, священник.
– Нет, я думаю у тебя сейчас забот побольше моих. Занимайся обустройством нового дома, – похлопав по плечу Альфреда, сказал шериф и направился к своей повозке.
Святой отец же остался стоять и смотреть в след уезжающему другу, а после когда даже силуэт пропал из поля видимости, развернувшись зашел в дом. Переступив порог он увидел, как его молодая жена на корточках пыталась потихоньку разбирать сумки с посудой и всем, что они с собой забрали. Мужчина, не долго думая тоже принялся помогать свей любимой.
По прошествию нескольких часов, когда все дела были сделаны, они уставшие присели за ужин который приготовила Мэри. На улице в этот момент уже подходило время к вечеру и в домах начали загораться осветительные приборы. В те времена люди пользовались различными видами масленых ламп, но к сожалению это не все могли себе позволить, так как горючие смеси тогда стоили достаточно дорого и плюс их привозили на телеге из другого города, каждые две недели и продавали на главной площади, собственно по этой причине многие по прежнему ограничивались свечами. А также, по улицам ходил специальный человек, который зажигал осветительные фонари, а потом повторно их гасил примерно в двенадцать часов ночи.