Во тьме
Шрифт:
— Отведите меня к нему. Если позволите, я бы хотел с ним побеседовать, — произнес Тэйер, кладя руку на плечо шерифа.
Отходя, он бросил короткий взгляд на напарника; Аннабель в ответ лишь кивнула головой. Как обычно, Джек занимался общением с людьми и допросами, а она — поиском улик и осмотром места преступления. Она подошла к Дубски, который, чуть смутившись, все еще держал в руке упаковку носовых платков.
— В котором часу вы прибыли сюда? — спросила она.
Искра гордости блеснула в глазах молодого полицейского, он торопливо вытащил из кармана записную книжку.
— Я
Аннабель мысленно поздравила себя, обычно полицейские, хотя они и обязаны делать записи, стараются закончить побыстрее и изображают сцену преступления крайне халтурно. В большинстве случаев они стремятся поскорее увезти тело. Однако, несмотря на свой порыв, Гарри Дубски исполнил свои обязанности только наполовину. Периметр оказался немаленьким, и Гарри надо было бы запретить любому, кто не имел непосредственного отношения к следствию, проникать внутрь. Типичная проблема небольших городов — убийства здесь случаются редко, и все копы собираются поглазеть, нарушая своим присутствием первозданность сцены преступления.
— Каким методом вы пользовались, исследуя место? — спросила Аннабель. — «Колесом» или «решеткой»? Второй более подходит к большому пространству.
— Ну, я просто осмотрел окрестности с помощью фонаря…
Аннабель представила себе всех полицейских, топчущихся поблизости почти три часа подряд, и поняла, что эффективность их работы сводится к нулю. Следы, окурки и другие вещдоки просто невозможно теперь обнаружить.
Она снова повернулась к телу. На сей раз Аннабель сконцентрировалась на деталях, пытаясь, насколько это было возможно, не думать о жертве. Детектив сразу заметила, что снег под телом убитой расчищен и на земле мелом обозначен силуэт жертвы. «Фея с мелком», — прошептала она. Именно так говорят в полиции в тех случаях, когда все сомневаются, кто же нарисовал подобный контур. Их часто наносят в местах убийств — какой-нибудь аккуратный коп вспоминает избитый ход, встречающийся почти во всех детективных фильмах.
— Кто это сделал? — спросила Аннабель, показывая на следы мела.
— Я, а почему бы…
— Это заблуждение. Вы сфотографировали тело?
— Да, со всех точек.
— Следы мела на фотографиях видны?
Дубски обеспокоенно кивнул.
— Черт. На суде защита могла бы сказать, что фотографии не отражают точное положение вещей, поскольку полиция оставила метки, и, значит, снимки неприемлемы для использования.
Теперь Дубски переминался с ноги на ногу.
— Силуэт рисуют только в самых крайних случаях, когда необходимо забрать тело до осмотра места преступления, — продолжала Аннабель. — И особенно важно сделать фотографии до того, как начинаешь обводить.
— Не знал.
Детектив пропустила ответ мимо ушей, подняла голову и стала оглядывать окрестности. Потом сделала знак Гарри Дубски подойти.
— Вы начали опрос людей, живущих по соседству?
Он отрицательно покачал головой, не решаясь больше отвечать.
— Тогда начните с этого дома, где горит свет.
— Почему
— Только он один находится возле места преступления, и, может быть, кто-нибудь из жильцов что-то видел; не пренебрегайте ничем.
Дубски поджал губы, казалось, он очень переживает из-за своих ошибок. Он пошел было прочь, но Аннабель снова подозвала его:
— Гарри, вы действовали правильно, вам немного не хватает знаний; найдите хороший учебник, в котором рассказывается, как следует осматривать место преступления, и вы станете безупречным копом. О'кей?
Гарри кивнул и почувствовал себя немного лучше, карабкаясь по ступеням.
Над горизонтом начинал мягко брезжить рассвет; казалось, над темной гладью поднимается белесый туман.
— Хорошо, что вы его ободрили, — произнес Эд Фостер. — Гарри прекрасный тип, ему просто нужно, чтобы его направляли.
— Я не люблю огорчать, даже если упрек заслуженный.
Вытащив из кармана бомбера резинку, Аннабель связала волосы в хвост и вновь принялась изучать положение тела.
— Отчего она умерла?
— Удушье. Смотрите.
Фостер нагнулся над лицом женщины. Оно было худым, с выступающими скулами, глаза ввалились в орбиты. Кожу покрывали жестокие кровоподтеки темно-фиолетового цвета; лицо еще не успело распухнуть, женщина умерла раньше, чем это случилось. Коронер натянул толстые перчатки и поднял веко. Глаз был неестественно плоским, расслоился, зрачок принял овальную форму, склеру пересекал длинный красный след.
— Конъюнктивальный кровоподтек свидетельствует об асфиксии, — произнес коронер. — И потом, посмотрите на эти маленькие, расположенные дугой повреждения на шее — это следы ногтей нападавшего. После вскрытия смогу сказать точнее, думаю, убийца напал на нее сзади.
Аннабель присела над трупом и заметила небольшие, но многочисленные пятна, покрывавшие тело. Маленькие темные кружки под кожей.
— Что это такое? — спросила она, указывая на них пальцем.
Врач перехватил ее руку:
— Если хотите к ней прикоснуться, лучше надеть перчатки. Полагаю, пятна — это признак саркомы Капоши; во всяком случае, очень похоже. — Он устремил взгляд на Аннабель. — Обычно мы встречаем этот тип саркомы у людей, зараженных ВИЧ, детектив. Учитывая это обстоятельство, думаю, вам лучше быть осторожнее.
Он отпустил руку Аннабель.
— У вас есть соображения по поводу того, как развивались события? — спросила она.
Эд Фостер пожал плечами:
— Точно не могу сказать. Есть определенные сомнения. Можно говорить о преступлении на сексуальной почве, действии маньяка, однако у меня есть и другая гипотеза… Посмотрите сюда, на эти маленькие шрамы по обеим сторонам тела.
В самом деле, Аннабель заметила белые отметины, поднимавшиеся от бедер к подмышкам, они располагались на теле с двух сторон и были похожи на кусочки белого молочного шоколада.
— Похоже на отпечатки швов, появившиеся на коже уже после смерти; эта девушка носила очень облегающую одежду. И еще вот это.
Он указал затянутым в латекс пальцем на грудную клетку, а потом на область пупка. Кожа там и там была очень аккуратно срезана, и виднелись белые края ран. Никаких видимых следов крови.