Во тьме
Шрифт:
Впечатленный дедукцией Аннабель, Мердок покачал головой.
— Чем я могу вам помочь? — спросил он.
Тэйер, положив руки на затылок и откинувшись на подголовник кресла, прищелкнул языком.
— Вы знаете, мы тут неофициально, расследование ведут федералы, — произнес он.
— Да, я так и понял. Вы первыми приехали ко мне, значит, вы действительно решили серьезно взяться за это, — кивнул Мердок с решительным видом. — И пока их здесь нет…
Недружелюбные отношения между полицией и ФБР не были вымыслом, и Тэйер, видимо, был прав, решив, что Мердок, желая им помочь, имеет на это еще и какие-то более веские
В таком случае, — произнес он, — не покажете ли нам все дела, связанные с похищениями в этом районе?
— Все, что относится ко мне, да.
Мердок покопался в металлическом шкафу и принялся извлекать оттуда красные конверты. В каждом было фото похищенного, заявление об исчезновении, написанное кем-то из ближайших родственников, предварительный и основной отчеты, составленные в ходе расследования. Конвертов было девять, среди них и дело Рейчел Фаулет. Увидев фото улыбающейся девушки, искрящийся взгляд, шелковые завитки волос и пятнышки веснушек на щеках, Аннабель подумала о Бролене и его стремлении найти Рейчел.
Закрыв конверт, она посмотрела на Эрика Мердока:
— Шериф, вы нам нужны: надо изучить все эти дела от начала до конца, и, как я вам уже говорила по телефону, мы ищем музеи, связанные с историей транспорта в Нью-Джерси, равно как и отдельных специалистов по этому вопросу.
— Да, я навел справки, пока ждал вас. Я смогу уделить вам время завтра, прежде всего предлагаю посетить некоего Кельвина Валентайна, крайне сведущего во всем этом типа. Он будет в городе завтра утром.
— Это срочно.
— Сейчас Кельвин находится в самолете: он возвращается из Калифорнии, где у него семья. Могу ли я предложить вам подождать до завтра? Сейчас — вечер воскресенья, и мы добьемся лучших результатов, если посетим музеи в понедельник, а не станем беспокоить этих людей и их семьи прямо сейчас.
Тэйер собрался что-то возразить, но Мердок остановил его, подняв руку:
— Вот что я предлагаю: давайте поедем ко мне, я угощу вас ужином, мы посмотрим все эти дела. У меня в доме много места, есть где переночевать. А завтра я отвезу вас ко всем, кого вы хотите увидеть. Поверьте, я здесь свой, мне известно все, и я знаю, как лучше поступить. Завтра люди согласятся сотрудничать с гораздо большей охотой.
Тэйер и Аннабель коротко переглянулись.
Когда Аннабель сделала знак, что они согласны, глаза шерифа вспыхнули победным огнем.
— Увидите, я не слишком хорош в логических выводах, однако, оказываясь на кухне, беру реванш…
Аннабель не слушала его — она думала о Кельвине Валентайне. Непонятно почему, она чувствовала: надо торопиться, словно встретиться с Валентайном следовало безотлагательно.
56
Брэтт Кахилл припарковался в начале Голд-стрит посреди 84-го участка на маленькой забитой машинами улочке. Помассировав виски, он выбрался на холод. Нет, так больше невозможно. Ему нужен отдых. Так или иначе, надо расслабиться, нельзя вариться в этом бесконечно. Держаться наравне с коллегами днем и быть в центре событий по ночам становилось невыносимо. Но и ударить в грязь лицом он не мог, это неправильно. Да он и сам не хотел этого. Если однажды ему придется выбирать между позором и работой, он бы предпочел
Он шел по тротуару в сторону управления полиции — он хорошо знал этот квартал, поскольку трудился здесь целый год — в коричневом бункере с узенькими окнами. Он обогнул патрульные машины — белые, накрытые снежным покрывалом «Форд Краун Виктория», на дверцы которых был нанесен девиз «Вежливость — Профессионализм — Уважение». Кахилл вошел в здание участка — он понимал, что его бы в любом случае отправили сюда: именно здесь хранились все улики, найденные у Шапиро во время обыска. Перед входом в серое пятиэтажное здание, которое якобы давным-давно реконструировали, как и многие другие полицейские учреждения в этом городе, были свалены белые и синие мусорные мешки.
Кахилл миновал холл, расстегнув шерстяное пальто, под которым обнаружился безукоризненный костюм. Если у него еще хватало времени забрать из чистки костюмы, значит, ситуация не столь уж безысходная, пошутил он про себя.
Показав удостоверение, он коротко объяснил, что ему нужно; дверь подземного хранилища открылась, и он оказался в комнате с высокими стальными этажерками, заваленными документами. Дело Шапиро лежало в панках под номерами 1–36. Описи еще не было: прошло слишком мало времени.
Брэтт Кахилл принялся рыться в коробке, между кассетами с отвратительным содержанием и отчетом о татуировке. Дневник действительно нашелся, но никакого кожаного футляра и в помине не было. Кахилл сердито выругался.
Вернувшись в машину, он отправился в сторону Флэтбуш-авеню, проехал мимо мрачного, голого массива Проспект-парка и пересек Кенсингтонский квартал, двигаясь к Парквиллю и 19-й авеню. Он остановился в крошечном тупичке, вклинившемся сбоку в коммерческую дорогу.
Выйдя из машины, он убедился, что вокруг никого — тупик был пустынным, — и прошел к черному входу в дом Шапиро. Сломав печати на двери, забрался внутрь. Агент Кил всем своим видом дал понять, что дневник очень важен, посему инспектор не переживал по поводу своего вторжения: главным сейчас был дневник.
Кахилл сразу же поднялся на второй этаж. Вначале он заглянул в комнату, покопавшись в вещах, которые копы не стали забирать. Озадаченно бормоча себе под нос, перебрался в соседнее помещение. Сделав по нему круг, он не обнаружил ничего, что хотя бы отдаленно напоминало записную книжку Лукаса.
Кахилл спустился вниз и принялся прочесывать гостиную, перевернул несколько журналов, заглянул за софу… Воздух здесь был тяжелым: панели на стенах, да еще и дурманящий запах лаванды. Кахилл не мог удержаться от мысли обо всем, что тут происходило, о жестокости в отношениях между Лукасом и его сестрой, непристойных сценах физических и моральных пыток.
И вдруг он его увидел.
Дневник лежал в паре метров от Кахилла.
Возле телефона, ленивого свидетеля наступившей ночи.
Дневник в потертом кожаном футляре. В точности там, где ему и следовало быть.
Нереально! Они его даже не заметили! Кахилл открыл записную книжку и пролистал страницы от начала до конца. Результаты спортивных соревнований, датированные субботой, 19 января, накануне встречи с Бобом. Он перевернул страницу — ничего.
Но она должна здесь быть…