Во весь голос

Маяковский Владимир Владимирович

сотней губерний ворочал,

людей

носил

до миллиардов полутора,

Он

взвешивал

мир

в течение ночи,

а утром:

– Всем!

Всем!

Всем это —

фронтам,

кровью пьяным,

рабам

всякого рода,

в

рабство

богатым отданным.

Власть Советам!

Земля крестьянам!

Мир народам!

Хлеб голодным!

Буржуи

прочли

– погодите,

выловим. —

животики пятят

доводом веским —

ужо им покажут

Духонин с Корниловым,

покажут ужо им

Гучков с Керенским.

Но фронт

без боя

слова эти взяли —

деревня

и город

декретами залит,

и даже

безграмотным

сердце прожёг.

Мы знаем,

не нам,

а им показали,

какое такое бывает

«ужо».

Переходило

от близких к ближним,

от ближних

дальним взрывало сердца:

«Мир хижинам,

война,

война,

война дворцам!»

Дрались

в любом заводе и цехе,

горохом

из городов вытряхали,

а сзади

шаганье октябрьское

метило вехи

пылающих

дворянских усадеб.

Земля —

подстилка под ихними порками,

и вдруг

её,

как хлебища в узел,

со всеми ручьями её

и пригорками

крестьянин взял

и зажал, закорузел.

В очках

манжетщики,

злобой похаркав,

ползли туда,

где царство да графство.

Дорожка скатертью!

Мы и кухарку

каждую

выучим

управлять государством!

Мы жили

пока

производством ротаций.

С окопов

летело

в немецкие уши:

– Пора кончать!

Выходите брататься! —

И фронт

расползался

в улитки теплушек.

Такую ли

течь

загородите горстью?

Казалось —

наша лодчонка кренится —

Вильгельмов сапог,

Николаева шпористей,

сотрёт

Советской страны границы.

Пошли эсеры

в плащах распашонкой,

ловили бегущих

в своё словоблудьище,

тащили

по-рыцарски

глупой шпажонкой

красиво

сразить

броневые чудища!

Ильич

петушившимся

крикнул:

– Ни с места!

Пусть партия

взвалит

и это бремя.

Возьмём

передышку похабного Бреста.

Потеря – пространство,

выигрыш – время. —

Чтоб не передохнуть

нам

в передышку,

чтоб знал —

запомнят удары мои,

себя

не муштровкой —

сознанием вышколи,

стройся

рядами

Красной Армии.

Историки

с гидрой плакаты выдерут

– чи эта гидра была,

чи нет? —

а мы

знавали

вот эту гидру

в её

натуральной величине.

«Мы смело в бой пойдём

за власть Советов

и как один умрем

в борьбе за это!»

Деникин идёт.

Деникина выкинут,

обрушенный пушкой

подымут очаг.