Во власти Беркута

Марика Крамор

– Карина от меня?

На этой фразе меня прошибает холодный пот. А я, даже не успев тщательно обдумать ответ, решительно заявляю:

– Нет.

Вру нещадно, уверенно и слишком громко. Но чувствую себя в ловушке. Может, проще сказать и сразу расставить границы, объяснив, что я не собираюсь подстраиваться и играть по его правилам?

– Мне нужны доказательства.

– В смысле? – неконтролируемо повышаю голос.

– Яна, ты неглупая женщина. И всё прекрасно понимаешь.

– Хочешь подтвердить своё неотцовство

документально?

– Именно.

Рубит с плеча. Мне нужно хотя бы две минуты, чтобы сориентироваться и продумать свою позицию.

Но у меня этого времени нет, а обороняться как-то нужно.

– Ты звонишь столько лет спустя, настаивая на нелепых условиях? Как смело. Рома, ты мне чужой человек. Но скажу, что к тебе эта история не имеет никакого отношения. Поэтому, уж извини… Я не обязана отчитываться перед посторонними. Моя личная жизнь никого не касается.

Я замолкаю и судорожно ловлю угасающий эффект своих слов.

– Она на меня похожа. И по возрасту совпадает. Я тебе не верю.

– Это твои проблемы.

– Будет документ – вопросы отпадут. Если ты продолжишь и дальше противиться, я притащу и натравлю на тебя юристов.

– Да брось. Тебе заняться нечем? И ты не сможешь… не сможешь меня заставить. Есть личные границы, в конце концов…

– А ты мне зубы не заговаривай. Я обязую тебя через суд.

– Зря стараешься, Ром. В этом нет никакого смысла.

– Говорю сразу. Если она моя, тебе придётся учитывать мои желания и соблюдать мои условия.

– А ты ничего не путаешь?

– Она должна носить мою фамилию, – он продолжает жестко гнуть свою линию. – Она должна знать, как выглядит ее отец. И что я от неё никогда не отказывался. И что я жив. Яна, я тебя предупреждаю сразу. Чужой мужик моего ребёнка воспитывать не будет.

– У тебя со слухом проблемы?

– Почему противишься? О чем ты хочешь умолчать, Яна?

Я неконтролируемо сжимаю пальцы на корпусе телефона. Способность говорить вдруг куда-то делась. Испарилась без следа.

У меня перехватывает дыхание, а грудная клетка раскалывается изнутри. Как бы мне хотелось, чтобы все это оказалось пустыми угрозами. Но. Нет. Только не с Беркутом.

А мужчина, тем временем, продолжает:

– Это мой личный номер. Сохрани на будущее. Для тебя я всегда на связи. Возникнут вопросы – звони. Решишь отмолчаться – ровно через неделю я сам наберу. И выбирай дату теста.

– Рома, мы никакие тесты проводить не будем, понятно?

Я пытаюсь взять себя в руки, но у меня это не получается. Он выбил меня из колеи ровным деловым тоном. Давит, как может.

– Будем, Яночка, будем. И если я узнаю, что ты не поставила меня в известность, я тебя сожру с потрохами, запомни! – внутри меня что-то с хрустом ломается, а я не могу собрать волю в кулак и послать Беркута подальше.

Как же так?! Откуда столько претензий? С чего вдруг столько желчи в его

словах?!

– Я тебе телеграмму на тот свет должна была послать?

– Не прикидывайся, Яна. И я в любом случае заставлю тебя провести процедуру. Добровольно или нет – это твой личный выбор. Неделя на размышления. Это всё, что у тебя есть.

– Рома, ау! Я тебе ничего не должна и доказывать ничего не буду!

Потрясённая, я всё же успеваю вдогонку бросить на прощание равнодушное «счастливо» и отбить вызов.

Откладываю телефон в сторону и поскорее отнимаю руку. Обнимаю себя за плечи, пытаясь справиться с горькой навязчивой мыслью. То, от чего я без оглядки бежала несколько лет назад, настигло меня.

А ведь совсем еще недавно все казалось таким спокойным и понятным. И начались волнения с неожиданной недавней встречи. Воспоминания укрывают с головой, а я сама словно помещаюсь в недавние события…

Глава 5

Едва уловимая тревожность на душе весь вечер не дает покоя. Вокруг шум и веселье, но мои мысли где-то далеко…

– При. Вет. Яна.

Сердце на мгновение замирает и прекращает биться. Невозможно… Этого не может быть… Я не верю!

Нет. Нет, это не он. Немыслимо. Это не может быть ОН!

В душе все сжимается, а по коже бежит липкий холодок.

Этот голос я бы узнала из тысячи других. Низкий, бархатный, насмешливый. Когда-то он был наполнен неизменными тёплыми нотками. И слишком часто ласкал мой слух раньше, самозабвенно и нежно. А теперь намеренно режет без ножа, оголяя и без того напряженные нервы.

Я словно прилипаю к месту, не в силах поверить, что слух меня не подводит.

Боковым зрением слева от себя замечаю крепкие мужские ладони. И тут же в памяти всплывают воспоминания о том, как эти руки властно и самозабвенно ласкали моё разгоряченное тело.

Вдох-выдох, пытаюсь собрать воедино остатки своего разбитого равнодушия и сбрасываю с себя наваждение. И только потом поворачиваю голову в ответ на тихое приветствие. Сталкиваюсь с колючим, настороженным янтарным взглядом.

Внезапно становится душно. И мне уже нечем дышать. Из легких будто выкачали весь воздух, а чья-то невидимая рука крепко держит за горло, неминуемо сжимая и перекрывая доступ кислорода.

Он живой… ЖИВОЙ!

Но ведь в местном СМИ писали, что в той перестрелке погибли два человека, у одного ранение в голову, у другого – в грудь.

– Здравствуй, Рома… – единственное, что я способна выдавить едва слышно.

Мне необходимо сейчас же уехать и побыть одной. Мне вообще нужно бежать отсюда подальше, очертя голову. Хоть ступни в кровь, хоть щемящая боль внутри, хоть грудная клетка станет рваться на части, хоть мир перевернется… Господи! ОН ЖИВОЙ!

Смотрю в некогда любимые глаза, и не могу отвернуться – я в них тону. А меня, наверное, уже Антон ищет…