Во власти босса
Шрифт:
— Ты не ответила — любишь?
Едва заметно киваю, а Тигран недовольно фыркает.
— Тогда пошли.
Теперь уже он сам открывает дверь и кивает мне головой. Я выхожу на кухню как раз, когда Миша и Арам вскакивают из-за стола. Но если брат это делает резко и импульсивно, то Воронцов медленно и весомо, что ли.
Они резко поворачиваются к нам. Тигран обходит меня и идет к нашем старшему брату, встает рядом, а Миша…
Миша мягко улыбается и протягивает мне руку. Так, словно мы действительно пара. Несмело делаю шаг, затем второй.
— Все хорошо, — тихо шепчет Миша, а затем разворачивается к Араму и Тиграну.
И если младший еще выразить хоть какое-то терпение, то вот Арам — нет. Так и сверлит злым взглядом.
— Думаю, Нелли заслуживает как минимум извинений за грубости, что ты тут накидал.
Я испуганно смотрю сначала на брат, затем на Воронцова. Он же шутит? Или нет?
— Она опозорила семью, — продолжает настаивать Арам. Смотрит при этом на меня в упор, так что по спине ползет неприятный холодок. Он всегда таким был — жестким, непримиримым. — Сбежала из дома втихаря, обманула меня, мать. Так, Нелли? Или скажешь, что ты действительно учишься на первом курсе, как продолжаешь целый год врать матери?
С каждым его словом мне на плечи будто кладут по кирпичу. Чувствую, как Миша тоже смотрит. Что же он теперь обо мне подумает? Какой кошмар… Если бы я только могла предугадать, что все так выйдет!
— Как бы там ни было, ты не имеешь права оскорблять Нелли, — заступается за меня Миша. При этом прижимает к себе ближе, щедро делясь своим теплом. Я даже через одежду чувствую его. И так я ему благодарна в этот момент! Ведь мама никогда меня не защищала перед братом. Если Арам ругался, считая, что я что-то сделала не так, она никогда ему не перечила. Как собственно и отцу.
— Я сам разберусь, как разговаривать с сестрой! — рявкает он. Я вздрагиваю, а вот Воронцову хоть бы хны.
— Как допустимо разговаривать с моей невестой буду решать я, — чеканит он и встает так, что закрывает меня собой. — И либо мы сейчас услышим извинения, либо вы оба выметайтесь отсюда. Сейчас же.
Арам ухмыляется зло. Вижу, что он в бешенстве. И мне правда страшно. Если Миша сейчас отпустит меня, позволить ему меня забрать, то даже не знаю, что меня ждет дома.
— Что, Нелли, даже чаю не предложишь братьям? Так ты встречаешь семью? Стакана воды не подашь нам после долгой дороги к тебе.
Я не успеваю толком ответить, как Воронцов рявкает:
— Она вам не домработница, чтобы обслуживать! Вон пошли. Оба.
Старший смеривает нас обоих тяжелым взглядом.
— И вот на него ты променяла семью? Дура, — выплевывает он. Миша дергается, а я едва успеваю вцепиться в его руку, чтобы он ничего не сделал. Не хочу драки. Не надо. И так уже ведь…
— Когда он выбросит тебя, к нам не приходи. Тебя для нашей семьи больше нет.
Последние слова для меня как удар. Тигран вздыхает, но следует за братом к выходу. Когда хлопает дверь в коридоре, я всхлипываю и оседаю на пол,
— А теперь, мышка, мы с тобой поговорим, — мягко произносит он, из-за чего я не успокаиваюсь, а наоборот — тихо плачу, понимая, что я и правда потеряла семью. Брат теперь ни за что не пустит меня видеться с мамой. Ни за что…
— Ну тише, тише. Ты чего?
Его голос не успокаивает. Чем мягче ведет себя Миша, тем мне больнее. Я же понимаю, что все это ненадолго.
— Не надо было, — всхлипываю, отворачиваясь от него и понимая, что наверняка выгляжу не очень. — Зачем ты…
Однако Воронцов настойчиво поворачивает мое лицо к себе.
— Что не надо?
— Зачем ты соврал им про невесту? Они теперь маме расскажут, а она…
— Стоп, а кто сказал, что соврал?
Шокировано смотрю на него.
— Ну… Ты же… Мы ведь…
Миша хмурится, задумчиво поправляет мою прядь волос, затем обводит мои губы пальцем.
— То есть ты собралась меня просто поматросить и бросить, что ли? Так, Нелли?
И голос у него при этом такой строгий-строгий. Словно он и впрямь злится.
— Я?
— Ну, а кто? Я тут вчера тебе в любви признавался, можно сказать, впервые в жизни, а ты значит вот как?
— Спасибо, что пытаешься поддержать, — говорю все еще не веря, что он это всерьез. — Но теперь мне придется объяснять маме, что это все не по-настоящему. Еще и с учебой теперь… — всхлипываю, снова поддаваясь эмоциям.
— У меня вот по-настоящему, детка. Я что, тебе совсем не нравлюсь? — возмущается босс. — Могу привести аргумент, а то и два.
И при этом он весьма недвусмысленно двигает бедрами, так что я отлично ощущаю его возбуждение.
Замираю, ошарашенная таким поведением. Я-то ждала, что Воронцов тактично объяснит, что было весело, но дальше наши дорожки расходятся. Заявление опять же подпишет. И все.
— Ты не шутишь?
— Не веришь, да? — вздыхает он.
— У тебя столько женщин, что нет, — честно отвечаю, решив не юлить. — Зачем тебе такая как я?
— Какая? — мягко улыбается он и целует в уголок моих губ. — Красивая? Нежная? Настоящая?
Смущенно опускаю взгляд. Соблазн поверить ему невероятный, да. Но что если это только временно?
— Ты, конечно, насмотрелась в офисе, понимаю. И я не буду обещать тебе, что у нас будут идеальные отношения. Я, знаешь ли, в них не силен.
— Вообще? — наивно спрашиваю.
Миша хмыкает и озадаченно терт пальцами лоб.
— Вообще, мышка. Я впервые вот так вляпался. Чтоб хотелось просыпаться вместе. Мне мало секса с тобой.
Щеки мои краснеют еще сильнее. Да что там, не только щеки!
— А что еще тебе надо?
— Ты. Вся, Нелли. Каждый твой день, каждый твой вдох.
— А ты собственник и тиран, — улыбаюсь сквозь слезы.
— Еще какой, — шепчет Миша и целует меня уже совершенно иначе. Глубоко, жадно. Так, как делал это ночью.