Во власти девантара
Шрифт:
— Мы удержим мост?
Фародину не хотелось обманывать старика.
— Не знаю. — Он поглядел на склон.
Люди снова построились, готовые атаковать.
— Хм, — вот и все, что сказал на это старик.
Затем он нагнулся и вынул из-под верстака арбалет.
— Мой народ всегда был верен королеве. — Мастеру не удавалось скрыть страх. Он нервно и часто моргал, то и дело поглаживая приклад. — Единственная хорошая черта людей. Они всегда приходят в таком количестве, что даже старый, наполовину ослепший мастер не промахнется.
— Могу я проводить тебя к отряду? — серьезно спросил
Гном удивленно поглядел на него.
— Ты ведь знаменитый эльфийский герой. Что тебе до меня?
— Мне не указали место в строю для следующего сражения. Я еще никогда не сражался бок о бок с героем гномов. Если ты ничего не имеешь против, то для меня было бы честью встать по левую руку от тебя. Как тебя зовут?
— Горакс. — Старик достал из-за пояса темно-коричневую плитку жевательного табака. — Эльф, который просит гнома о праве сражаться рядом с ним! Мы живем в дивное время. Позволь угостить тебя. От этого в голове проясняется. — Он протянул Фародину жевательный табак.
Эльф принял предложенное и откусил кусочек вязкой массы. Табак жег язык, во рту собралась слюна. Охотнее всего Фародин поскорее выплюнул бы кусок. Но он спрятал его за щеку и протянул Гораксу остаток.
— Ясная голова нам действительно пригодится.
У подножия холма снова послышался барабанный бой и флейты. Солдаты ордена снова шли вперед.
Смерть и новое рождение
Нурамон словно завороженный смотрел на тело молодого воина. Лумнуон сражался лучше, чем он, и тем не менее вот он, лежит перед ним на земле и смотрит на него пустым взглядом. Нурамон даже не видел, как он умер. На ногах и руках Лумнуона было множество ран, лицо его было исцарапано. Но умер он от раны на шее. Кто-то перерезал ему горло.
При виде юноши Нурамона охватила ярость. Он огляделся по сторонам, увидел противника. Тот бешено наседал на эльфа, с трудом парировавшего удары. Нурамон подошел к воину сзади и проткнул спину полуторным мечом. Затем сорвал с него маску и швырнул ее наземь. Эльф, которому он пришел на помощь, поблагодарил целителя. Но прежде чем Нурамон успел отреагировать, как справа его атаковал рыцарь ордена. Нурамон поднял меч Гаомее и парировал удар. Полуторный меч вонзил он противнику в грудь. Тот застыл на бегу, затем руки его обмякли, а Нурамон сбросил труп с клинка.
Все больше и больше воинов шагали им навстречу. Каждый враг, которого он отправлял наземь, казалось, вызывал к Нурамону повышенное внимание. Или это воины его рода, сражавшиеся рядом с ним, слабели?
— Сзади! — послышался рядом голос эльфа.
Нурамон оглянулся через плечо и краем глаза заметил солдата, замахнувшегося для удара. Прежде чем Нурамон успел пошевелиться, он понял, что вражеский клинок настигнет его. Обернувшись, он уже приготовился к боли. Но удар прошел мимо. А его меч попал на шлем врага и пробил его. И тут же Нурамон понял, почему противник не достал его. Перед рыцарем на земле скорчился воин-карлик в серебряных сверкающих доспехах. Нурамон знал этот доспех. Он перевернул карлика
— Альверих! — воскликнул знакомый голос, и Венгальф со своими воинами подбежал к ним. — Образуйте стену щитов!
Карлики выполнили приказ короля.
Альверих был очень бледен. Меч вошел под грудь. Из свежей раны текла кровь.
— Ты еще не можешь умереть, — слабым голосом произнес воин карликов. — Ты должен пойти к Нороэлль. А меня ждет новое рождение.
Ничего не понимая, Нурамон покачал головой.
— Почему ты не подумал о Солстане?
— Она поймет. Прими от меня этот подарок и ни в коем случае не забывай своего… своего старого… — Он уронил голову на грудь и, казалось, уснул от усталости. Он перестал дышать, сердце его не билось. Альверих был мертв.
Нурамон поцеловал гнома в лоб.
— Я никогда не забуду тебя, старый друг. — Прощание было болезненным, пусть даже карлика ждала новая жизнь. Сначала пал Лумнуон, теперь Альверих.
Нурамон подумал, не исцелить ли его, как тогда, в пещере, он исцелил Фародина.
Но Венгальф положил Нурамону руку на плечо.
— Оставь его! Он родится героем и будет с гордостью вспоминать этот день. Нужно решить исход битвы в нашу пользу. Мы хорошо держимся. Может быть, все действительно получится.
Внезапно меж щитоносцев протолкался воин карликов.
— Мой король! Наши солдаты разбили на этом фланге вражеских стрелков. Их странные огненные трубки потухли навеки. Нам наступать? А с правого фланга до нас дошли вести о том, что Мандред с небольшим отрядом людей хочет попытаться прорваться к сердцу вражеского войска.
Нурамон испугался. Он не хотел потерять еще и Мандреда! Для короля фьордландцев возрождения не будет.
Король обернулся к посыльному.
— Отдай приказ к атаке с этого фланга. Но в центре поля наши люди должны отступить и немного оттянуть на себя врага. Так мы уберем с дороги Мандреда часть сил противника.
Нурамон поглядел в лицо королю.
— Спасибо, Венгальф!
— Идем! Возьми свои мечи! Давай закончим этот бой. Я устал убивать.
Нурамон кивнул. С неохотой оставил он тело Альвериха и поднял мечи. Ему тоже хотелось, чтобы битва поскорее закончилась. Он обернулся к немногим выжившим эльфам.
— Соберитесь! Идем в последнюю атаку!
За линиями
Мандред глядел на отрезанные рыжие косички, лежавшие в траве вокруг.
— Я запомню вас, мои убитые, — негромко пробормотал он, проводя рукой по гладким щекам и бритой голове.
Беорн убрал свой нож за пояс, с которого свисал бронзовый сигнальный рог, и удовлетворенно кивнул.
— Так ты можешь сойти за одного из их командиров, родоначальник. Но позволь говорить мне, если нас остановят. — Во дворе родителей Беорна работали в качестве рабов несколько пленных рыцарей ордена. От них личный гвардеец королевы научился языку Фаргона. Он знал о структуре войск ордена и даже знал вражеские барабанные сигналы и сигналы горна.