Во власти девантара
Шрифт:
Мандред играючи крутанул оружием в воздухе.
— Хорошо сбалансировано. — Внезапно он остановился и приложил ухо к лезвию. — Вы слышите? — прошептал он. — От нее пахнет кровью.
Нурамон почувствовал, как все внутри у него сжалось. Неужели Олловейн подарил человеку проклятое оружие? Эльф-целитель слыхал несколько мрачных историй о проклятых мечах, которые проливали кровь каждый раз, когда их вынимали из ножен. То были орудия гнева, выкованные в худшие дни войны с троллями.
Над отрядом повисла напряженная тишина. Очевидно, никто, кроме Мандреда, не слышал зова секиры, однако это ничего не значило.
Наконец Альфадас направился к одному из стойл в дальней стороне конюшни и вывел своего коня. Это нарушило молчание.
Нурамон обернулся к конюху:
— Королева выбрала для нас лошадей?
Козлоногий указал направо:
— Вон они стоят.
Нурамон не поверил своим глазам. Это был его жеребец!
— Фельбион! — воскликнул он и подошел к коню.
Фародин тоже был удивлен
И даже Мандред не удержался:
— Клянусь всеми богами, да это же моя лошадка!
Они отвели лошадей к Олловейну.
— Как такое может быть? — спросил Нурамон. — Нам ведь пришлось оставить их в Другом мире.
— Мы нашли их у каменного круга у фьорда. Они ждали вас там, — пояснил Олловейн. Он взглянул на конюшего. — Эйедин хорошо заботился о них. Ведь так?
— Конечно, — ответил фавн. — Даже королева иногда приходила проведать ваших животных.
Такой поворот событий Нурамон воспринял как добрый знак. Казалось, даже у Фародина улучшилось настроение. Нурамон заметил, что его товарищ держится отстраненно по отношению к Олловейну. То была не неприязнь, как между Мандредом и мастером меча. Может быть, Фародин не доверяет королеве так, как раньше, а поскольку Олловейн верный слуга повелительницы, то Фародин в чем-то подозревает и его.
Утро приближалось на серебристых крыльях, когда отряд вывел своих лошадей во двор. В замке по-прежнему было тихо. Никто кроме стражи у ворот не видел, как они уезжали. Отличие от их прошлого отъезда не могло быть более разительным. Тогда они покидали Альвенмарк днем, как герои, а теперь крались в ночи, словно воры.
Сага об Альфадасе Мандредсоне
Первое путешествие
В ту же зиму Мандред и Альфадас плечом к плечу покинули королевство детей альвов. Отец хотел удостовериться в том, что сын действительно является достойным его приемником. Итак, отправились они вместе с эльфийскими принцами по имени Фаредред и Нуредред на поиски приключений, и ничего не боялись. Не избегали битв, а кто становился у них на пути, начинал жалеть об этом еще прежде, чем был нанесен первый удар. Альфадас следовал за отцом в такие места, где не бывал прежде ни один фьордландец. Однако сын Торгрида слишком сильно беспокоился о своем сыне. Он наставлял его в битве с секирой, однако очень редко дозволял Альфадасу воспользоваться своим умением. И когда опасность была слишком высока, сыну Мандреда доводилось охранять лошадей или лагерь.
Прошел год, и Альфадас сказал Мандреду:
— Отец, как же я научусь быть таким, как ты, если ты оберегаешь меня ото всех опасностей? Если ты слишком боишься за меня, то я никогда не стану ярлом Фирнстайна.
И понял тут Мандред, что до сих пор лишал свою плоть и кровь славы. Спросил он совета у эльфийских принцев. И те сказали ему, что он должен устроить наследнику экзамен. И однажды ночью Мандред удалился втайне от всех, чтобы взойти на гору, полную опасностей. На вершине он вонзил свою секиру в землю и вернулся в долину без нее.
На следующее утро он сказал Альфадасу:
— Поднимись на эту гору и принеси то, что я спрятал там, наверху.
И Альфадас отправился в путь, как велел ему Мандред. Едва сын ушел, как Мандреда одолела тревога, ибо подъем на гору был сопряжен со многими опасностями. Однако Альфадас сумел взобраться наверх и отыскал на вершине пещеру, где изо льда торчал меч. Юноша взял его и поднялся еще выше, чтобы насладиться открывающимся видом. Там торчала в земле секира его отца. Альфадас оставил ее на том самом месте и вернулся к остальным, в долину. Те удивились, увидев чужое оружие. И только Мандред был недоволен:
— Сын! Это не то оружие, что я прятал наверху.
И отвечал ему Альфадас:
— Но, отец, единственное оружие, которое было спрятано, это этот меч. Твоя секира открыто торчит изо льда на вершине. Если бы я обладал орлиным взором, то наверняка увидел бы ее там, наверху, даже отсюда, — она на виду. Ты назвал мне неверную цель, но указал верный путь.
И пришлось Мандреду еще раз подняться на гору, чтобы забрать свою секиру. Бранясь, он вернулся к товарищам. Когда же Фаредред и Нуредред объяснили сыну Торгрида, что в мече Альфадаса узнали благородный клинок родом из Альвенмарка, гнев Мандреда улетучился и он стал гордиться своим сыном. Ибо меч тот был достоин короля. Однако Альфадас решил, что именно меч будет его оружием в будущем, поскольку счел, что ему даровал его Лут. А своему отцу он сказал:
— Секира — оружие отца, меч — сына. Так отцу и сыну никогда не придется соперничать друг с другом.
И они продолжали путь, однако же Мандред по-прежнему сомневался в своем сыне. Вскоре после этого они пересекали горы. Говорили, что там в пещере живет тролль. Той ночью они услышали стук и решили, что тролль хочет напугать их. И тогда Фаредред и Нуредред решили спуститься, чтобы убить чудовище, однако Мандред удержал их. И сказал своему сыну:
— Иди к троллю! По поступку твоему стану судить я тебя.
Альфадас отважился спуститься в пещеру к троллю. И нашел
— Часть меня видит в тебе врага и говорит: убей его! А другая видит пред собой кузнеца. Решай, кем ты хочешь быть!
Тролль выбрал быть для человека врагом и напал на него. Однако Альфадас увернулся от тяжелого удара молота и дал нападающему отведать своего меча. И сдался тролль и сказал:
— Зовут меня Глекрел, и если ты пощадишь мою жизнь, то я одарю тебя по-королевски.
Альфадас не поверил троллю. Однако когда тот достал эльфийские доспехи и подарил ему, Альфадас снял свое облачение, чтобы надеть новое. Однако прежде чем юноша успел застегнуть последний ремешок, тролль атаковал его. И молодой витязь так разозлился, что отрубил троллю ногу. А эльфийский доспех забрал с собой и пошел своей дорогой. И поныне владеет король этим доспехом, напоминающим о прежних днях. Даже тролли знают о том, что произошло с Глекрелом, ибо он выжил и поведал о том, как разделался с ним сын Мандреда.
На следующее утро Альфадас вернулся к своим товарищам. И когда Мандред увидел сына, то преисполнился гордости за то, что является его отцом. Ибо теперь Альфадас выглядел как настоящий король.
Затем друзья пересекли земли на юге и наткнулись на широкое море и могущественные королевства. Они совершили великие деяния, и имена их до сих пор у всех на устах. Однажды они отразили нападение отряда из сотни воинов, которые пришли из Ангноса. Кроме того, они освободили крепость Рилейса от призраков. Во множестве поединков Альфадас проявил себя как умелый воин, достойный сражаться рядом с Фаредредом и Нуредредом. Так прошло еще два года, с тех пор как Мандред и Альфадас по дружбе последовали за эльфийскими принцами в город Анисканс. Там принцы собирались искать подкидыша…
Целитель из Анисканса
Три года прошло с тех пор, как отряд покинул Альвенмарк, и тем не менее каждый день приносил Нурамону что-то новое в мире людей. Особенно интересны ему были языки, и он выучил многие из них. При этом эльфа удивляло то, насколько трудно даются эти языки Мандреду. Альфадас, которого фьордландец постоянно называл Олейфом и которому это человеческое имя было чуждо, тоже испытывал трудности с языками. Юноша вырос среди эльфов, но похоже, памяти это не прибавляло. Странные существа эти люди!
До сих пор поиски сына Нороэлль успехом не увенчались. Отряд пересек широкие леса Друсны, проехал через разоренное войной королевство Ангнос, несколько месяцев вел поиски на разрозненных Эгильских островах и наконец прибыл в королевство Фаргон. То была зеленая плодородная страна, край, который жаждал быть покоренным людьми, как все время повторял Мандред. В последние годы сюда стекалось много беженцев из Ангноса, и они принесли с собой свою веру. Те немногие люди, которые жили в этих местах на протяжении многих поколений, встречали чужаков с любопытством, другие видели в них угрозу.
Товарищи прошли по многим следам. Единственное, на что надеялись эльфы: сын девантара обладает магическими силами. Если он воспользуется этим даром, то будет заметен. О нем станут говорить. И они прислушивались к каждой истории о волшебстве или чуде, которую рассказывали люди. До сих пор каждый раз все оказывалось напрасно.
Эльфы и Альфадас проявили себя как выносливые охотники, но Мандред с каждым годом все больше проявлял нетерпение. Он часто напивался, словно хотел забыть о том, что жизнь человеческая может оказаться слишком короткой для поисков отпрыска демона.
Нурамона удивляло то, что Альфадас, в отличие от своего отца, подобно эльфам, сохранял спокойствие. Даже уроки Мандреда он выносил с терпением, граничащим с самопожертвованием. Казалось, Альфадас унаследовал очень мало от отца; быть может, кроме упрямства, поскольку даже спустя три года отказывался признать секиру королевой холодного оружия, что, очевидно, доставляло немалое удовольствие Олловейну, мастеру меча.
Пришла новая весна, они спустились с гор, чтобы двинуться по следу, который вел их в город Анисканс. Номья, Йильвина и Альфадас давным-давно стали добрыми друзьями и иногда заставляли забыть о серьезности, необходимой в их поисках. Гельвуун оставался нелюдим, почти никогда не открывал рта. Фародин однажды заявил, что тролли выбили Гельвууну все зубы и поэтому он не хочет демонстрировать пустой рот. Нурамон так и не понял, серьезно ли говорил товарищ, или же это всего лишь шутка.
Олловейн был единственным из всего отряда, кто никогда не забывал о возложенном на них обязательстве. Он всегда настаивал на том, чтобы не задерживаться в одном месте и скорее двигаться дальше, если очередной след вел в никуда.
Фародин же в свою очередь отделялся от отряда при любой возможности. Он всегда вызывался добровольцем, чтобы разведать дорогу. Нурамону иногда казалось, что Фародин не ищет ребенка, а втайне охотится на что-то другое. Может быть, он пытался замедлить продвижение отряда, чтобы им не пришлось убивать сына Нороэлль.