Во власти Дубовой короны

Гончарова Галина Дмитриевна

– Старейшина?

– Долиш, доброе утро. А Маира дома? И Кайра?

– Обе дома. Что-то случилось?

– Нет, ничего такого. Я ненадолго, буквально на пару минут.

– Сейчас позову их, – кивнул Долиш, но не успел и обернуться.

– Мы уже тут, – Кайра, симпатичная девушка лет семнадцати от роду, смотрела серьезно. Улыбаться ей не хотелось. Причин не было.

Маира, как ни странно, выглядела бодрее. Даже уголки губ приподняла.

– Старейшина? Мы рады вас видеть. Проходите

под кров нашего дома?

– Я ненадолго, Маира. Прости. Я… понимаю, это звучит странно, но мне сегодня приснился Шавель.

Кайра ахнула.

Маира промолчала, просто впилась взглядом в лицо старейшины. И показалось Мирилу, что его слова… ее не удивили. Словно… словно Шавель и ей снился?

Может быть.

– Он много всего сказал. И добавил, чтобы Кайра забрала его кристаллы.

– Да?

– Он сказал, что договорился с семнадцатым дубом. Они в дупле, просто дерево их прикрыло.

Кайра сдвинула брови.

– Разве?

– Я могу попросить тебя проверить эти слова?

– Да, конечно. Пройдемте…

Дома даэрте не похожи на человеческие. Они деревянные, безусловно, но живые. Рубить деревья ради досок? Никогда даэрте не смогут так поступить! А вот посадить деревья так, чтобы они выросли, переплелись стволами и кронами, образовали комнаты…

О, это как раз несложно!

Вот и комната Шавеля. Действительно – дубы. Породу дерева каждый выбирает для себя сам. Кому что нравится.

– Два, три… восемь… семнадцать. Наверное, этот, – отсчитала дубы Кайра. – Но я была уверена, что тут ничего нет! И дупла тоже нет.

Старейшина сдвинул брови, но девушка уже приникла к дубу, зашептала что-то, гладя бугристую кору. На пороге комнаты застыла изваянием Маира. Ей было страшно.

Правда?

Сон?

А если правда, то ее сыночек жив? Такое ведь может быть?

Долго уговаривать дерево не пришлось. Пара минут – и шевельнулись ветви, расходясь в стороны, открывая небольшое дупло, в которое Кайра и запустила руку. И извлекла небольшой мешочек, сшитый из листьев.

На ладонь девушки высыпались кристаллы. Алмазы, аметисты, сапфиры… неграненые, но от этого не менее редкие.

– Шавель сказал, у тебя талант. Тренируйся, – старейшина не узнал свой голос.

Ему неоткуда было узнать – ЭТО! Значит… значит, все правда! Надо предупредить королеву!

– Аххх…

Долиш едва успел подхватить супругу. Даэрте там или ша-эмо, а в обморок женщины падают одинаково, во всех мирах. Особенно по такому достойному поводу.

– …да, колечко с бриллиантом. Дорого, конечно! Но папа считает, что у меня должно быть все самое лучшее.

Катя Извольская крутила на пальце колечко. И сразу было видно, что стоит оно немалых денег.

Белый металл, небольшой квадратный камешек,

который брызгает во все стороны разноцветными искрами.

Вообще бриллианты надевают вечером именно поэтому. При искусственном свете они играют, при естественном – не особенно. Но какой естественный свет может быть в аудитории в полвосьмого утра? Конечно, включены лампы.

И камень играет.

Одна из девушек все же заметила, что с утра такие вещи не носят, но бунтовщиков Извольская не терпела.

– Тебе не покупают – не носи. А я буду делать, что захочу!

Спорить больше никто не решился.

Бриллиант и был главной новостью сегодняшнего утра. Не Таня и не Салея. Хотя у них брали интервью, и Таня всерьез опасалась проснуться знаменитостью, когда даже за хлебом спокойно не выйти. Обошлось. Самое забавное, что разрушительное воздействие даэрте на аппаратуру никуда не делось. А потому…

Интервью на бумаге?

Пожалуйста, пишите.

Только писалось все на «цифру» и в результате – не сохранилось. Это вышло случайно, просто Салея не рассчитала, хуже себя контролировала от усталости, сила ее росла…

Интервью с представительницей нового народа просто нигде не появилось. Лиц нет, съемок нет, официальные представители тоже информацией не делятся.

А нет съемки? Нет подтверждения?

Ну и… все равно напишем, но мало ли там, про кого и кто написал? Вот видео смотреть интересно, а читать всякую чушь – нет. Поэтому кольцо Извольской и было предметом обсуждения, а девушки смогли жить спокойно.

Салея скользнула по кольцу равнодушным взглядом. Потом посмотрела на Таню.

– Я знаю, эти камни имеют ценность. Тебе они нравятся?

Таня качнула головой.

Вот чего не было, того не было. Когда-то она мечтала… нет, не о бриллиантах! Дай ей хоть гору самоцветов, она бы их тут же продала и повезла бабушку лечиться. А на себе носить?

Зачем?

Вот чего у Тани не было, так это сорочьего инстинкта. Или пока не было?

Не до побрякушек, когда еды не на что купить! Были бы животные сыты, ботинки теплые…

– Как-то все равно.

– И правильно, Углова! У тебя таких и в старости не будет! – Катерина услышала их разговор и не смогла промолчать.

– Мне и не надо.

– Всем надо. Просто у тебя психология нищебродки!

Таня и Салея переглянулись.

– Извольская, тебе не приходит в голову, что у людей разные вкусы? Вот если б ты мне рукопись Авиценны предложила – да! Либо книгу Аттара или бин Ильяса… так, к примеру[45].

– Это еще кто?

– А что ты на истории медицины делала? Штаны просиживала? Ты еще скажи, что про де Китама не слышала и про «Fasciculus medicinae»[46].