Во власти ночи
Шрифт:
– А вот это нам придется выяснить. Извини, девочка, но я не вижу другого выхода.
С этими словами Ростовский направил мой честно сворованный пистолет прямо мне в голову, и жестким голосом произнес:
– В этой комнате находится золотое кольцо с сапфирами, стоимостью двенадцать тысяч долларов. Найди его.
– Что?
– удивленно спросила я, - о чем вы говорите?
– Не заставляй меня причинять тебе боль. Я не хочу стрелять в твою очаровательную мордашку, но мне придется это сделать, если ты не найдешь кольцо.
– Но я не могу! Откуда я знаю, где оно?
– Отец, - вмешался Дмитрий, - я не понимаю! Откуда она...
– Заткнись, - Борис Иванович резко прервал попытку своего сына быть положительным персонажем этой драмы, - если она не сделает что я ей говорю, то умрет.
– Я не знаю, куда вы спрятали кольцо!
– возмутилась я, - вы больной сукин сын! Оставьте меня в покое!
– Скажи мне, где это чертово кольцо, и я не выпущу тебе мозги!
– холодно произнес Ростовский, и я поняла, что мне конец. Прикрыв глаза, я каждую секунду ждала выстрела, и боли, по сравнению с которой прошлая рана была пустяком. Даже не пытаясь сдержать слез, я повторяла про себя "Не верю! Этого просто не может быть! Это происходит не со мной!"
– Не знаю!
– крикнула я, рыдая. Дуло пистолета уперлось в мой лоб, я чувствовала, что этот псих готов выстрелить, и не понимала, чего он ждет. Где-то сбоку слышался голос Дмитрия, видимо, пытавшегося отговорить отца от этой затеи. Возможно, ему просто не хотелось возиться с моим трупом, но каковы бы ни были причины, в глубине души я была ему благодарна за это.
– Тогда тебе конец!
– четко произнес Борис Иванович.
– Не надо. Пожалуйста!
– мысль о том, что сейчас мои мозги живописно разлетятся по стенке, нарушая гармонию рисунка обоев, ввергла меня в панику. Я вскочила, и превозмогая страх, попыталась оттолкнуть от себя психа с пистолетом, стараясь, чтобы дуло оказалось от меня как можно дальше. Сил оказалось недостаточно, мне с трудом удалось остаться на ногах. Глаза заволокло пеленой, от слабости и боли в раненой руке. Внутри клокотала бессильная ярость.
– Ненавижу вас всех, уроды!
– сама не узнавая собственного голоса, я посмотрела на этот мир, быть может, в последний раз. Пелена не спала, наоборот, стала плотнее. Сквозь нее едва угадывались очертания двух мужчин, одного рядом со мной, все еще не отводящего от меня пистолета, и второго, чуть подальше. За ним что-то мерцало, робким нежным светом. Я сделала шаг к нему, но он не спешил уходить с моего пути. Разозлившись, я почти оттолкнула его, не особенно обращая внимание на рассерженный крик. Сама же, встав на колени, потянулась к дубовой дверце, выглядящей до того как обычная стенка стола. Не соображая до конца, каким образом я нащупала рычажок, с помощью которого смогла ее открыть, и лишь тогда, словно очнувшись от тяжелого сна, рассмотрела, что же находилось внутри.
– Молодец, Елена, я в тебе не сомневался, - слыша голос Бориса Ивановича, еще минуту назад произносивший лишь угрозы, я резко обернулась к нему, - ты настоящая дочь своего отца.
– Что за бред! Откуда здесь это кольцо? И как мне удалось его найти?
– Потому, что это твой дар. Редкий, уникальный, талант, который
– О чем вы?
– все-таки, они здесь все безумцы. Пора отсюда бежать, куда глаза глядят.
– О даре, которым обладал твой отец. И которым, судя по всему, обладаешь ты.
XI
– Бред! Полный!
– я вложила в ладонь стоявшего рядом и слегка прибалдевшего Дмитрия кольцо, если верить Борису Ивановичу, стоящее двенадцать тысяч баксов, и, развернувшись, прошла к двери.
– Постой! Куда ты пойдешь?
– Ростовский тут же меня догнал и схватил за руку. Я молча воззрилась на его руку, и он тут же меня отпустил.
– Ты в опасности! Если они о тебе узнают, можешь распрощаться с нормальной жизнью.
– Мою жизнь и так нельзя назвать нормальной, - возразила я.
– Если попадешь к ним, у тебя вообще может не быть жизни, - внезапно с какой-то злостью прошипел Ростовский.
– Ты в бегах, и, возможно, тебя уже ищут.
– Я должна найти Тимура, - жестко выговорила я, - на остальное мне плевать.
– Не знал, что дочь Сергея такая дура, - голос Бориса Ивановича настиг меня в коридоре. Я тут же притормозила, а он, выйдя вслед за мной, остановился напротив. Всем своим видом он выражал пренебрежение, словно я посмела не оправдать его доверия, значительно опустившись в его глазах.
– Ты совершаешь непродуманные поступки, - он окинул меня взглядом сверху донизу.
– Пришла одна в незнакомое место, раненая, напуганная, показала пистолет. Ты совершила столько ошибок, что я до сих пор удивлюсь - как тебя не нашли до сих пор. Сергей сделал все, чтобы защитить тебя от этих людей. Неужели его жертва будет напрасна?
– Не понимаю о чем вы?
– меня задели его слова, а особенно предположение о моем скудоумии, но я сдержалась, не имея привычки грубить старшим.
– Твой отец как никто другой ценил свободу. Он хотел видеть тебя счастливой и независимой ни от кого. Он ушел из семьи, боясь, что рано или поздно люди, на которых он работал, узнают о твоем существовании и захотят использовать, как и его.
– Как? Как меня можно использовать?
– я непонимающе уставилась на Ростовского.
– Твой отец был способен чувствовать и находить некоторые вещи... очень ценные вещи.
– Как кольцо?
– Намного более ценные. Я не знаю, насколько ты унаследовала его способности, но, полагаю, что в тебе есть чутье. Кольцо лишь начало. Ты сама не знаешь, на что способна. У тебя будет возможность научиться всему, что когда-то умел Сергей. Я тебе помогу в этом. Через неделю будут готовы твои новые документы. Для всех ты моя племянница.
Меня раздражали его слова, уверенность, с которой он говорил, словно уже давно все решено, и я должна лишь подчиниться. Разумеется, остаться здесь было не самой худшей идеей. Я чувствовала себя в безопасности рядом с Ростовским, и даже с этим чудаковатым Дмитрием, которому не помешало бы слегка похмелиться, и принять ванну.