Во власти ночи, Абрахамс Генри Питер

Во власти ночи

на обложку

Абрахамс Генри Питер

Шрифт:

— Я бы хотел, джентльмены, — сказал он, — чтобы завтра вы выполнили одно мое поручение. Оставьте все другие дела, переоденьтесь с утра в штатское и поезжайте туда, где мы были сегодня. Я уверен, что кто-нибудь видел, как Кэтце-Вестхьюзен ехал на встречу с туземцем, и я уверен, что кто-нибудь видел и вторую машину в ту ночь. Расспрашивайте до тех пор, пока не выясните. Потратьте на это столько времени, сколько понадобится: день, два или три. Но, сами понимаете, что промедление уменьшает наши шансы на успех.

— Понимаем, сэр, — сказал второй патрульный. — Сколько раз вам докладывать? Дважды в день?

— Докладывайте

только тогда, когда есть, что докладывать. Звоните мне в управление в любое время дня и ночи.

— Есть, сэр. Но наш сержант…

— Я все улажу. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сэр!

Когда машина тронулась, Лоув бросил быстрый взгляд на своего напарника и с трепетом в голосе сказал:

— Ты был прав.

В канцелярии один из дежурных вручил Ван Асу запечатанное письмо от секретарши. Ван Ас прочитал его в кабинете. Там содержался длинный список телефонных номеров с указанием точного времени, когда звонить по каждому. Он взглянул на часы, набрал один из номеров и вызвал телефонистку. Она тотчас же узнала его голос.

— Я ждала вашего звонка, сэр.

— У вас есть список номеров?

— Да, сэр.

— Превосходно. Через два часа я буду у своего личного телефона.

— Звонить по девять-пятнадцать?

— Да; и позаботьтесь, чтобы линия была абсолютно свободна.

— Хорошо, сэр. Я вас вызову.

У нас работают прекрасно подготовленные люди, подумал он. Дай бог, чтобы подпольщики, наконец, уразумели это.

Оборвав нить своих размышлений, он вынул бумагу и ручку и сел писать доклад, где подробно изложил все, что ему удалось установить за это время, а также высказал свои соображения по поводу дальнейшего ведения дела. Единственное, о чем он не написал, о чем даже не упомянул, было его личное знакомство с человеком, известным под именем Ричарда Нкози.

Было уже без двадцати девять, когда Ван Ас окончил доклад. Он запер его в потайное отделение стола и вышел из управления. Он был голоден, измучен и чувствовал себя безнадежно одиноким — болев одиноким, чем когда бы то ни было за два года, которые прошли с тех пор, как они виделись в последний раз, и он знал, что в этот день ее гордость восторжествует над его гордостью.

Без трех минут девять он был в своей квартире. Десять минут ушло на то, чтобы принять душ и переодеться, и он как раз усаживался, чтобы выпить вина, когда под рукой у него зазвонил телефон. При мысли о своей точности он почувствовал невольную гордость. Послышался знакомый голос — так же отчетливо, как если бы говорили по соседству, а не из далекого Кейптауна.

— Карл…

— Да, сэр. Рад вас слышать.

— И я тебя тоже, мой мальчик. Послушай… Это дело… Насколько я понимаю, оно поручено тебе…

— Да, сэр. И я выяснил, что убитый, тот самый, что называл себя Кэтце, сопровождал связного, который был высажен на берег.

— Так вот откуда у них деньги!.. Этого человека надо найти, Карл. Во что бы то ни стало!.. Послушай! Утром ты получишь донесения. Начинает создаваться легенда, а это всегда опасно. На тайных сборищах в Претории, Иоганнесбурге и во всех районах, где добывают алмазы и золото, уже поговаривают о новом герое-подпольщике, неуловимом и

бессмертном, ибо он-де воплощает дух свободы и поэтому неуязвим. И этот слух распространяется все шире и шире, мой мальчик! Зовут его Ричард Нкози, и он привез деньги для подпольщиков, говорят они, а потом уехал назад. И он может приезжать и уезжать, когда захочет, потому что мы бессильны перед ним. Ну, ты знаешь, что болтают в таких случаях?

— Да, сэр.

— Так вот, мой мальчик, я не хочу распространения этой заразы. Не то дело может принять серьезный оборот. Мы должны уничтожить этот миф прежде, чем он успеет пустить корни.

— А для этого мы должны арестовать человека, которого возвели в герои мифа, и предать его открытому суду.

— Да, и покарать его на виду у всех, мой мальчик. Я хочу, чтобы ты совершил это ради меня, ради нашего народа. Не отступай ни перед чем! И помни, что в нашем распоряжении не так уж много времени. Мы бы не хотели, чтобы иностранные журналисты и бабуины из Организации Объединенных Наций раздували эту историю. Теперь все в твоих руках. Если что-нибудь понадобится, позвони. Ясно?

— Ясно, сэр.

— Ну, вот и хорошо. У меня тут посетители, так что о личных делах поговорим потом. Спокойной ночи, Карл! Постарайся развеять легенду.

— Спокойной ночи, сэр.

Карл Ван Ас положил трубку, откинулся назад и закрыл глаза. Немного погодя телефон зазвонил снова. Он снял трубку, заранее зная, что это звонит телефонистка со станции.

— Слышимость была отличная. Благодарю вас, — сказал он.

— Спасибо. Доброй ночи, сэр, — сказала она и разъединила линию, которая нарушила телефонную связь по всей стране.

Допив вино, Карл Ван Ас снова потянулся к телефону. Память тотчас же подсказала ему номер, который он не набирал вот уже два года и, казалось, окончательно забыл. Он крутил диск быстро и уверенно. Один за другим послышались шесть длинных гудков — и он почувствовал, как у него напряглись нервы. Что, если ее нет? Что, если она куда-нибудь уехала? Два года — не шутка. Он сделал глубокий вдох… Еще через четыре гудка раздался щелчок. Ван Ас закрыл глаза в ожидании.

Ее голос совсем не изменился, Ван Асу казалось, будто ее прохладные пальцы гладят ему лоб.

— Хелло, Милдред, — сказал он.

В ее молчании Ван Ас угадал растерянность.

— Хелло, Карл, — наконец произнесла она. — Что тебе нужно?

— Как поживаешь, Милдред?

— Не все ли тебе равно?

— Я заслужил этот упрек. Но мне далеко не все равно.

— Тебе наскучило одиночество?

Теперь ее холодный голос вонзался в него, как нож, причиняя дикую боль. Он встал, чтобы легче было переносить это нестерпимое мучение.

— Да, — спокойно проговорил он. — Но ты права, я в самом деле страдаю от одиночества. Хотя и не скучаю. Разреши мне заехать к тебе.

— Вот так, просто?

— Да.