Во власти шторма
Шрифт:
Что же ты наделала, девочка? Сжимаю кулаки, и глушу в себе все, по новой нахлынувшие, эмоции, чтобы не взорваться и не разораться от боли.
Глава 22
Алина
Вторая неделя дома проходит как год, моя депрессия незаметно перешла в апатию. Сначала мне хотелось просто не свихнуться, не послать всё к чёрту, не помчаться назад к Владу и остаться с ним. Потом я начала осознавать, что сама закрыла эту дверь, и он может сделать так же. Однажды я встала утром с желанием ещё раз поговорить с
— Алина, что ты такая бледная? Ты случайно не беременна?
Выдыхаю, наливаю себе растворимый кофе.
— Не беременна.
— Ты уверена? Может, стоит сходить к врачу?
— Я уверена, мам.
Не хочу ей говорить, что какого-то черта до сих пор принимаю таблетки, хотя уже и без надобности.
— Я вчера убиралась. У тебя на полке стояла какая-то металлическая коробка из-под конфет. Задела её случайно, она упала, а из неё выпал какой-то кораблик. Откуда он у нас взялся, не знаешь? Я хотела выбросить, а потом решила спросить.
Мои глаза расширяются, кровь приливает в голову, я срываюсь бегу в комнату, дрожащими руками тяну с полки коробку, открываю — на месте. Вынимаю, рассматриваю, кладу обратно, закрываю крышку, прижимаю к себе коробку и плачу. Горькие слезы неконтролируемо катятся по щекам, падают на руки. Мне так горько и невыносимо мучительно, воспоминания о том, как он показывал мне кабинет, разрывают душу на части, и я загибаюсь от приступа отчаяния.
Мама недоуменно смотрит на меня, я не заметила, что она зашла за мной.
— Это какой-то важный сувенир? Почему ты плачешь Алина?
— Это подарок. Не вздумай никогда его выбросить.
— Чей подарок?
— Влада.
Она ошарашено смотрит, у неё что-то не стыкуется в голове. Не может поверить, что он может такое подарить.
— Дочка, ну хватит уже убиваться, — подсаживается — ты же не маленькая, понимаешь ведь, что, всё равно, ничего бы хорошего из этого романа не вышло. Рано или поздно, он наигрался бы и бросил тебя. И тогда тебе было бы в разы хуже.
— Мам, я хочу побыть одна,… пожалуйста.
Она вздыхает, выходит из комнаты, а я отпускаю себя, слишком долго запрещала думать себе о нём, и прокручиваю все наши самые приятные моменты. За что со мной всё это? Я просто хотела быть счастливой, но, видимо, счастье не в курсе, что я о нём мечтала.
До начала занятий остается несколько дней, я уже считаю дни, когда смогу вырваться из этих четырёх стен. Аня давно подбивает приехать раньше. Услышав мою историю по телефону, она очень долго возмущалась сначала ультиматумом папы, а потом от того, что я на это повелась. «Уезжай оттуда, они тебя отравят за каникулы ещё сильнее». И она была права. Эта нарочитая забота и внимание как к маленькому ребёнку, постоянные вздохи мамы на мой плохой аппетит, попытки папы вытащить нас по-семейному то на речку, то за ягодами в лес. Мне просто надоело делать вид, что всё нормально, что жизнь вернулась в прежнее русло. Мне
— Привееет! — Аня обнимет меня, и мне становится тепло и уютно прямо с порога в нашей обшарпанной комнате в общаге. Осматривает меня — похудела, придётся тебя откармливать.
— Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть! — говорю я и достаю из рюкзака пирожные — став чай, я давно не испытывала чувства голода, а сейчас хочу есть.
Аня разливает чай по чашкам, рассказывает последние новости общежития, оказывается, уже приехали почти половина студентов и жизнь бьёт ключом.
— Я Волкова видела два дня назад — неожиданно сообщает она.
Я замираю, не знаю, хочу ли о нём слышать и вообще говорить. Затолкала эту тему настолько далеко в себя, не хочется вскрывать этот нарыв. Молчу.
— Не хочешь о нём говорить? — уточняет Аня.
— Не знаю, Ань, понимаю, конечно, что от новостей о нём не скрыться, но постарайся оградить меня от них, хорошо?
— Ладно, понимаю… Чем будешь заниматься эти дни?
— Пойду на работу, может, что-то предложат — отвлекусь, что-то заработаю.
На следующий день, как и запланировала, прихожу в офис. В коридоре встречаю Олега.
— Привет, а ты что тут делаешь?
— Привет. На работу пришла, готова потрудиться, — улыбаюсь.
— Ой, ты лучше сперва к матери зайди, что-то она не в духе насчёт тебя.
— Да знаю я. Ты тоже сердишься?
— Нет, проехали уже. Я же не барышня, два года обижаться, — смеётся он.
— Я, правда, не специально. Так получилось.
— Да, понял я, не парься.
Иду по направлению к кабинету Князевой и впервые за последнее время чувствую облегчение.
— Здравствуйте, Алла Павловна, можно к вам?
— Входи, — поёживаюсь от недружелюбного тона.
— Я вчера приехала уже на учебный год, если у вас есть для меня работа, с удовольствием займусь.
— Да что ты! А ты в курсе, что больше у нас не работаешь?
У меня начинает звенеть в ушах, прихожу в растерянность.
— Мне никто об этом не сообщал.
— А ты что, основной работник или без тебя компания остановится, чтобы тебе ещё сообщать?
В голову ударяет гнев, я не сделала ничего такого, чтобы так со мной разговаривать.
— По какому праву вы меня унижаете? Уволили, просто скажите и попрощаемся.
— Перед прощанием скажу тебе одну вещь. Не бери на себя слишком много, деточка, а то не унесёшь. Я неделю назад встретила давнюю подругу, Людмилу Кузнецову. Она мне рассказала очень интересную историю, я лишний раз убедилась, как тебе удалось добыть работу с сайтом. Ты не только у Олега работу перехватила, ещё и мужика чужого отбила. Дам тебе совет на будущее: не стоит спать с чужими мужиками. Тебя вскоре сменят также, за ненадобностью, а проблемы ещё долго разгребать придётся.