Во власти системы
Шрифт:
— Всё верно, – произнесла девушка, будто прочитала мои мысли, – ваш мир со времён сингулярности боролся за выживание, а мой наслаждался могуществом и процветанием, не задетый катаклизмами, произошедшими в других мирах.
Интересно, откуда она знает, что мне известно о параллельных мирах? Люсия так спокойно размышляла при мне, раскрывая тайну, которую я должен по законам Лэвир забыть на следующее утро, что мне стало не по себе. И стоило только мне об этом подумать, как девушка снова привела меня в недоумение:
— Ты Великий, а Великие вне системы, – сказала девушка, глядя мне в глаза,
— Ты эмпат?
Люсия кивнула в знак согласия, прижавшись лицом к коленям, но со стороны алтаря снова послышался стон Грэхема. Она встала, повторив свои прежние действия, а когда парень затих, снова села рядом со мной. Хор голосов в храме постепенно усиливался и вновь замолкал, словно вторя страданиям Грэхема.
— Из-за того, что жизнь людей становилась всё лучше, в моём мире рождаемость резко упала, а человечество искало новые возможности получить острые ощущения, – снова заговорила девушка. – Простые потребности больше не приносили наслаждения. Люди требовали ещё и ещё, пока окончательно не стали сходить с ума. Волна самоубийств прокатилась по планете, словно неизлечимая болезнь. Казалось, сама природа человека себя исчерпала, исключив последний инстинкт самосохранения: люди перестали задумываться о потомстве.
Действительно, как тут можно рожать детей, если твой партнёр считает себя собакой или того хуже фотоаппаратом или стиральной машиной. Я усмехнулся своим мыслям, но по взгляду Люсии понял, что оказался прав.
— Да ладно? – опешил я. – Неужели всё было настолько плохо?
— Именно, – подтвердила она, – поэтому власти начали думать, как изменить ситуацию. На тот момент мир был поделён на двенадцать правящих кланов, где главенство передавалось по наследству. Сейчас их осталось шесть.
— В вашем мире правит монархия? – уточнил я у девушки.
— Да, – кивнула в ответ Люсия.
— И к какому решению они пришли?
— Игра! – произнесла девушка и замолкла.
Подождав немного, прислушиваясь к хору голосов, она снова встала, направляясь к Грэхему. Парень лежал на алтаре. Его грудь медленно вздымалась, говоря о том, что приступ прошёл. Казалось, он спокойно спит, уставший от своего недуга. Однако в некоторых местах кожа снова треснула, но девушка успела вовремя положить руки ему на грудь. Грэхем затих, и хор голосов тоже постепенно стих.
Я вспомнил первую встречу с Ино. «Мне показалось, ты игрок», – сказал он мне тогда. Вот что разозлило меня в портале. Ино был игроком, который при случае мог вернуться в свой мир, не подвергая свою жизнь опасности, а та девчушка с камер была растерзана крысолюдами, и уже никогда не сможет начать всё заново. И я, и Гертруда рисковали своей шкурой, но не Ино.
— Всё начиналось с невинного тотализатора. Глядя, как другие миры борются за свою жизнь, в нашем мире люди начали переживать за своих двойников, искренне расстраиваясь, когда их постигала неудача. Другие стали делать ставки на победу или поражение в том или ином действии. Тотализатор начал набирать обороты и произошло чудо. Самоубийства прекратились, а люди начали радоваться жизни.
— То есть, глядя на чужие смерти, люди начали ценить свою? – спросил я Люсию.
—
— И что? Никто не понял, что угроза идет непосредственно из мира Зеро?
— Ну почему же... Поняли, ещё как поняли и… – девушка замялась.
— И что? – нетерпеливо спросил я.
— И вступили в долю, – заключила она.
— Что? – не веря собственным ушам, чуть ли не крикнул я.
Девушка говорила всё это с какой-то отстранённой усталостью. Как будто она пересказывала рассказ или сказку, совершенно не похожую на реальность. Для меня же её слова были как гром среди ясного неба. Гримби, почувствовав перепады моего настроения, приподнял голову внимательно вглядываясь в моё лицо. Я успокаивающе погладил Малого за ушами. Да как так-то? Мы для Зеро просто способ развлечься. Потешить, так сказать, своё эго. Мусор, который живет, чтобы радовать других своим жалким существованием.
Тотализатор? Ставки? Меня распирала злость. А как же драгеры в Нэвир-орбис? Они тоже были игрой? Тогда как же жизни Барсы, Раффа, Кейли? Это тоже игра? Я не верил. Не хотел верить, что человеческой жизнью можно вот так равнодушно играть.
Честно говоря, мне захотелось уйти. Бросить Люсию, резко ставшую мне неприятной. Ведь она родилась и выросла в Зеро-орбис так же, как и Ино. Они оба выросли на кровавом контенте и пришли в наш мир, чтобы поиграть?
Я вспомнил, как Ино прикрывал мне спину в портале, как тащил на себе потерявшую сознание Гертруду. Как Малой облизывал его раны на руке. Как он спас жизнь мне прежнему, даже не спросив, кто этот человек и почему без сознания.
А потом снова накатила злость. Девочка-лекарь, растерзанная возле финального босса. Эйла просящая помощи возле алтаря. Марк, поднимающий свою винтовку и отчаянно шепчущий: «Нет. Нет. Не-е-ет». Как я могу всё это им простить?
Однако, помимо всего этого, перед моим лицом появилась уродливая физиономия старейшины. Это он собирался отправить Эйлу на жертвенный костер. Он отправил своих прихвостней за мной в лес, чтобы принести в жертву новорожденного ребёнка.
Так что же? Мир не без добрых людей так же, как и не без злых. И кто виноват в том, что он родился не в этом мире, а в другом? Я злюсь не на Ино или Люсию. Я злюсь на то, что такая жестокость есть в людях. И не важно, из какого мира они пришли.
Девушка всё это время молчала, пока её муж снова не застонал, лежа на алтаре, и хор голосов усилился.
— Грэхем тоже из мира Зеро? – почему-то спросил я, глядя как Люсия вновь кладет свои руки ему на грудь.
Она молчала, сосредоточившись на своём действии и отчужденно закрыв глаза. Парень затих, а Люсия, открыв глаза, внимательно посмотрела на меня.
— Да, – ответила мне девушка, – Грэм из мира Зеро. И он проклят моим миром так же, как и ты!
— Что ты имеешь ввиду? – не понял я.