Во времена Нефертити
Шрифт:
Когда зимой 1912 года немецкий археолог Людвиг Борхардт приступил к раскопкам жилища Р.47.1–3, никто не мог предполагать, что здесь будут найдены необыкновенные памятники, которые откроют совершенно новую, неожиданную страницу истории искусства Древнего Египта. Но вскоре стало ясно, что найдена скульптурная мастерская. Незаконченные статуэтки, гипсовые маски, запасы камней различных пород — все это явно указывало на профессию владельца обширной территории, обнесенной, как обычно, стеной из кирпича-сырца.
Мастерская была расположена в центральной части города к
На квадрате Р.47 было много построек: большой, обычного типа дом богатого египтянина, где жил сам хозяин, скромное жилище его помощника и целый ряд маленьких глинобитных хижин на отдельном дворе, к югу от главного. Здесь жили рядовые мастера, работавшие под руководством начальника мастерской и его помощника.
В противоположной стороне большого двора, за домом хозяина, была устроена мастерская, состоявшая из нескольких комнат, имевших различные назначения. Среди них было помещение для формовки из гипса; запасы этого материала также были найдены. Гипсовые отливки хранились отдельно.
Очевидно, в мастерской работал главный скульптор и помогавшие ему в тот или иной момент люди. Целый ряд вещей выполнялся непосредственно в жилищах рядовых мастеров, как это показывают сохранившиеся здесь куски камня различных пород и фрагменты забракованных статуй. Такие обломки камней и скульптур лежали и в обоих дворах.
Среди них были очень интересные образцы незаконченных произведений, на которых черной краской скульпторы отмечали то, что подмастерья должны были затем отсекать. Такова, например, начатая статуэтка ползущего на коленях фараона, изображавшая его во время подношения жертв божеству.
Скульпторам всегда нужно было иметь под руками воду, поэтому в каждом дворе было устроено по колодцу.
В главном дворе, как и полагалось для жилища состоятельного человека, много места занимали большие глиняные зернохранилища, кухня и различные служебные пристройки.
Среди находок внимание археологов привлек кусок крышки из слоновой кости с надписью: «Хвалимый благим богом (то есть фараоном. — М. М.) начальник работ скульптор Тутмос». Очевидно, так звали начальника мастерской, возможно, ведущего скульптора Ахетатона, произведения которого представлялись на одобрение царя.
Хотя дом Тутмоса был похож на все дома богатых обитателей города, он имел одну существенную особенность — небольшое помещение, где скульптор хранил модели своих лучших творений. Раскопки этой комнаты и стали самым замечательным событием за время археологических изысканий в Ахетатоне.
6 декабря 1912 года руководителя экспедиции Людвига Борхардта внезапно попросили срочно прийти в помещение № 19 — так обозначили эту маленькую комнату в дневнике раскопок. Причина была веская: нашли бюст Эхнатона, сделанный в натуральную величину из известняка и раскрашенный; к несчастью, лицо было разбито на мелкие куски.
Вслед за этим, продолжая раскопки, археологи обнаружили проступившую из кирпичной
О том впечатлении, которое он произвел на археологов, об их восторженном состоянии лучше всего можно судить по записи Борхардта в дневнике раскопок. Когда, уже после полуночи, он заполнял дневник этого исключительного дня и дошел до бюста царицы, он сделал следующую запись: «Описывать бесцельно — смотреть!»
И в дальнейшем, отсылая читателя к таблицам, воспроизводящим бюст Нефертити с разных точек зрения, Борхардт продолжал воздерживаться от анализа памятника. Он ограничивается описанием некоторых черт лица, отмечая, что оно служит «воплощением покоя» и что это, несомненно, портрет, хотя и стилизованный.
Бюст Нефертити, обнаруженный экспедицией Людвига Борхардта
Борхардт прав: очень трудно найти нужные слова, чтобы передать все очарование этого портрета царицы Нефертити. Можно без конца смотреть на ее лицо с нежным овалом, с прекрасно очерченным небольшим ртом, прямым носом, чудесными миндалевидными глазами, слегка прикрытыми широкими тяжелыми веками. В правом глазу была вставка из горного хрусталя со зрачком из черного дерева. Другой глаз не имел вставки, возможно, потому, что скульптура с двумя глазами считалась уже частью существа изображенного человека.
Синий головной убор, из-под которого сзади струятся по шее две красные ленты, обведенные тонкой белой линией, видимо, изображал высокий парик. Подобные головные уборы цариц обвивали золотой повязкой с самоцветами, а спереди прикрепляли золотой урей — фигурку священной кобры, считавшейся защитницей царей и богов от злых сил. Ниже голову охватывала золотая диадема. Все эти детали, выполненные здесь краской, в скульптуре изготовлялись из соответствующих материалов.
На плечах Нефертити показано широкое разноцветное ожерелье; такие ожерелья, также из золота и самоцветов, представляли как бы гирлянды из плодов персеи, цветов или отдельных лепестков лотоса, мака, васильков.
Трудно переоценить мастерство скульптора, создавшего этот шедевр. Особенно поразительно сочетание строгого, скупого отбора черт, необходимых для выразительности портрета, с той мягкостью трактовки, которая и придает всему произведению характер подлинной жизненности. Легкость моделировки щек, губ, подбородка необычайна. Тонкая длинная шея точно гнется под тяжестью убора, голова немного выдвинута вперед, для того чтобы легче его выдерживать, и это движение придает равновесие всему памятнику.