Во все Имперские Том 8. Рюрик
Шрифт:
— Хм… Ну а если я останусь и соглашусь поступить к вам на службу? Я тогда смогу рассчитывать, что вы когда-нибудь вернете мне мою должность Шефа Охранного Отделения?
— Я над этим подумаю, — пообещал я, — Но если вы готовы работать на меня — то прямо сейчас вам придется поехать в Желтороссию.
— В Желтороссию?
— Именно, граф, — кивнул я, — Видите ли, Павел Стальной фактически дал мне полную свободу касательно производства пилюль. Потенциально я теперь самый богатый человек на планете. Но нужны ингредиенты. А для их производства — нужны культиваторы.
Глава 171 — Пленники Рюриковича
В компании Таисии Кабаневич и Соколова я прошёл по селу к длинному хлеву, принадлежавшему старосте Курузанты. Сам староста — маленький карел с белой бородой а-ля Дедушка Мороз уже ждал меня.
Вместе с ним торчали двое вооруженных финских наёмников, они сторожили пленников, которых мы держали в хлеву. На дверях хлева висела парочка подавляющих магию амулетов, которые прислал из своих запасов артефактов герцог Кабаневич. Амулеты, естественно, были нужны, чтобы пленники не вздумали быковать.
Тая глядела на Соколова с явной неприязнью. Когда мы уже подошли к хлеву, из которого раздавалось коровье мычание, девушка не выдержала:
— Вот этот что тут делает, Нагибин?
— Он не «вот этот», — пояснил я, — Это мой ближайший советник граф Соколов. Так что прошу обращаться к нему со всем почтением, как и положено юной леди. А сейчас тащи мне сюда Павла Павловича, девица-синяя косица.
— Какого Павла Павловича? Моего родича?
— Нет, — отверг я это предположение, — Не родича, а наследника. Багатур-Буланова!
Соколов поглядел на меня с интересом, но ничего не сказал. Впрочем, я был уверен, что он был в курсе о том, что Павла Павловича держали в казематах Петропавловки.
— Ну и зачем тебе сейчас наследник? — буркнула Тая, — Он не слон в цирке, чтобы показывать его толпе народа.
Оно и понятно. Герцог Кабаневич, судя по всему, уже проинструктировал Таю, что Павла Павловича нужно держать подальше от чужих глаз. А то и убить, как только представится случай. Кабаневич все еще поддерживал претензии изменника Михаила на трон и поддерживал их, как было понятно, весьма агрессивно. Так и до беды недалеко…
— Тай, я тебе приказ отдал, — холодно напомнил я, — Так что тащи сюда Павла Павловича. Если что-то не нравится — звони герцогу. Номер своего деда знаешь. А с тобой я обсуждать мои ПРИКАЗЫ не готов, прости…
Тая еще побухтела для вида, но ушла за Павлом Павловичем.
— Давайте, открывайте хлев, — приказал я наёмникам, — Тащите всех коровок наружу.
Хлев открыли, коровы и правда замычали — громко и обеспокоенно. Из хлева извлекли троих связанных мужиков в ошметках синих мундиров, у одного даже можно было рассмотреть эмблему с крылатым сапогом на шевроне. Ростом мужики все были больше двух метров, а в плечах были таковы, что было непонятно, как они вообще влезают в двери. Руки у всех троих силачей-магов были связаны за спиной. Судя по всему, передо мною сейчас
Следом за пленными магами из хлева появился поп, этот был не связан и шествовал гордо. Увидев меня, поп тут же перекрестил меня:
— Приветствую наследника Рюрика, истинного Государя!
— Здравствуйте, — я пожал попу руку, — Какого лешего вас вообще сунули в хлев, отче?
— Не знаю. У слуг своих спроси, Государь!
Вообще этот поп, который исповедовал приговоренных у Петропавловки, был за меня. Во время битвы моя МОЩЬ и аполлоническая форма так поразили его, что он не только стал моим горячим сторонником, но и разглядел во мне Рюриковича по моей ауре.
— Вас как вообще зовут? — поинтересовался я.
— Отец Кирин, — представился священник.
— А я Александр эм… Рюрикович, — представился я в ответ.
— Истину говоришь! — подтвердил поп, — Я узрел твою сущность, потомок Рюрика! И другие узрят. Скоро.
— Эм… Благодарю.
Следом за попом из хлева вылезло восемнадцать оборванных мужиков. Судя по остаткам формы — эти были неодаренными, спецназовцами Охранного Отделения, которые у Петропавловки сторожили место казни.
Руки им, как и попу не вязали, хотя выглядели спецназовцы откровенно жалко. Однако ран ни на ком из них не было — видимо, целители, которых прислал Кабаневич, постарались на славу и честно отработали свой хлеб.
За спецназовцами из хлева вылез насмерть перепуганный парень в синем мундире — единственный взятый в плен живым тюремщик. Вроде этот надевал петлю на шею тому бомжу, который изображал на казни Глеба Словенова.
Последними из хлева извлекли трёх Лейб-Стражниц, этим руки просто примотали к телу тугой веревкой, ноги у девушек тоже были связаны, так обычно стреножат буйных коней или быков. Понятное дело, что веревка помогала лишь вместе с амулетами на дверях хлева. Если бы у Лейб-Стражниц была магия, они бы легко порвали эти веревки, а потом все бы тут разнесли за полминуты.
В плен всех троих барышень вроде взяли в бессознательном состоянии, в сознательном Лейб-Стражницы не сдаются.
Кожаные облегающие одежды стражниц глянцево блестели, на рукавах сияли серебряно-золотые нарукавные повязки в цветах клана Багатур-Булановых. Одежда стражниц, видимо, была зачарованной, так что выглядела, как с иголочки. Даже высокие сапоги без каблуков были как будто только что начищены.
Личики у всех трёх были юными и милыми, но вот глядели на меня барышни с огненной яростью.
Первая была чуть полной блондинкой, её длинная коса до пояса слегка вспушилась, вторая стражница была какой-то японкой, третья — черноглазой красавицей, эта глядела злее всех.
Я ткнул пальцем в тюремщика:
— Я тебя не задерживаю. Можешь идти.
— А? — насмерть перепуганный парень уставился на меня.
— Проваливай, говорю, — пояснил я, — В какой стороне тут вообще город?
— Вицино в часе ходьбы на север, господин, — сельский староста махнул рукой в нужную сторону, — Оттуда катера ходят. В Петрозаводск.