Во все тяжкие
Шрифт:
– У Лёньки Патрушева дома, в эту пятницу, часов в семь.
– Хорошо, деньги кому сдавать?
– Алексей, тут такое дело...
– Вадик начал мяться.
– Мы тут поговорили и решили, что с пацанов спиртное, а девушки готовят разные салатики там... колбаску режут... ну ты понял...
Ну а что, нормальный вариант, можно сказать, стандартный. Но я решил приколоться над Вадиком и заявил:
– Да я не против, вообще недорого получается! Возьмем водки, из расчета на каждого пацана по бутылке, а на девчонок - одна бутылка на двоих. Я
– и усмехнулся.
Вадик посмотрел на меня широко открытыми глазами, и зашептал:
– Ты что, они водку пить не будут, уже, вон, друг перед другом выделываются: я пью только шампанское, а я только вино с мартини, третья вообще кричит, что пить не будет!
– Вадик, да я смеюсь! Сколько денег надо?
– Двадцать тысяч. Можешь завтра принести.
Я открыл сумку, достал бумажник и отсчитал требуемою сумму.
– И вот ещё что, где вы собираетесь алкоголем закупаться? А то, сам знаешь, сейчас контрафакта столько...
– я вопросительно посмотрел на Вадика.
– У Лёхи Мезенцева отец с алкоголем связан, обещал сделать и подешевле, и качественное.
– Хорошо, вы, только, всего с запасом для девушек берите, а то они, по неопытности, на водку перейдут, не отобьёмся!
– продолжал я шутить над старостой.
– Ладно, ладно, разберёмся, - улыбнулся он, - Ты лучше адрес Лёньки запиши.
Я чуть не ляпнул, что знаю, где он живет. Эту квартиру я запомнил на всю жизнь. Начиная со второго курса, мы, с нашей компанией, были регулярными гостями в доме Леонида. Его родители находились в постоянных разъездах, и пустующая жилплощадь даром не простаивала.
***
После занятий, прикрывая сумкой дыру в куртке, я направился в сторону остановки. Подняв руку, поймал "тачку", и поехал в сторону улицы Свердлова, на которой, по воспоминаниям из будущего, уже начали появляться меховые магазины для брезгующих закупаться на рынках. Достав из заначки двести долларов, обменял их на рубли в одном из обменников, расплодившихся на каждом углу, после чего отправился по магазинам. Выбор для мужчин был не особо и велик, в основном была верхняя женская одежда - шубы, дубленки, куртки, но некое разнообразие всё же присутствовало. Продавцы ко мне не подходили, но пристально за мной наблюдали. Остановив свой выбор на двух дублёнках, я поинтересовался наличием 52-го размера.
– А деньги у вас есть, молодой человек?
– с подозрением спросила худая продавщица, лет за сорок, смотря на меня поверх очков.
Я молча открыл сумку, достал бумажник и вытащил пачку денег, полученных в обменнике.
– Хорошо, сейчас посмотрю на складе.
– не меняя выражения лица, она развернулась и направилась в глубь магазина.
Её напарница, стоящая за кассой, продолжала контролировать меня взглядом. Вернувшись с двумя дубленками, продавщица не стала относить их в примерочную, а положила на прилавок.
"Да, ненавязчивый отечественный сервис!" - подумал
Скинув свою куртку, примерил дубленки перед большим зеркалом, при этом, демонстративно, брал с собой сумку. Выбрав одну из дубленок, оплатил её стоимость в кассе и попросил убрать этикетки.
– Молодой человек, вы курточку забыли!
– услышал я на выходе из магазина.
– Оставьте её себе!
– громко сказал я в ответ, засовывая руки в карманы новой дубленки.
Оказавшись на улице, задумался, чем же мне еще сегодня заняться. Придумал! Надо проверить бригаду, делавшую ремонт в доме.
В Нижнеисетске, в отличие от города, было тихо и чистенько, реагенты в частном секторе никто не сыпал, и поэтому было очень приятно пройтись по белому, скрипящему под подошвой, снегу. Отец постоянно наведывался в дом, гуляя вечером с собакой, чистил снег перед воротами и во дворе, проверял качество и количество работы, сделанной бригадой за день. Ключей от дома у меня с собой не было, и пришлось нажимать на входной звонок на калитке. Какое-то время не было никакой реакции, пока я не услышал звук шагов и калитка открылась. Поздоровавшись с бригадиром, я направился в дом. Ремонт шел хорошими темпами, второй этаж был практически закончен. Бригадир заверил меня, что месяца через полтора всё будет готово.
Дома продемонстрировал маме и Рейнису новую дублёнку. Если собаку интересовал незнакомый запах, то маму интересовал мой внешний вид и происхождение обновки. Рассказал подробности утреннего происшествия, после чего, поинтересовался:
– Мам, а что у нас на пятницу вечером запланировано?
– Сейчас посмотрю.
– поняла она меня без слов.
– Так, три человека, с шести до половины восьмого. Почему спрашиваешь?
– Да ребята из академии решили день группы в пятницу устроить, начало в семь. Придется опоздать.
– И где вы собираетесь?
– спросила она.
Мама уже начала привыкать к моим ночёвкам вне дома, тому, что в очень многих вопросах последнее слово всё чаще и чаще оставалось за мной. Я даже уверен, что они с отцом чувствовали некоторое облегчение, что их сын фактически взял на себя роль "главы семьи", в это безумное время, когда всё встало с ног на голову, прежние "советские" установки не работали, люди учились жить по принципу "человек человеку волк".
– У Лёни Патрушева дома.
– Понятно.
– Мам, надо с машиной что-то решать.
– Какой машиной? Нашей?
– она непонимающе уставилась на меня.
– Да нет, надо водителя с машиной искать, надоело мне в общественном транспорте ездить. Деньги же есть, вот и надо их на время и комфорт менять.
– как можно увереннее сказал я.
Для обычного "советского" человека, личный водитель - роскошь неописуемая, "барство", лишняя трата денег. Мама задумалась и спросила:
– А отец как?
– Мам, не хочу я отца напрягать, сама понимаешь, проще нанять кого-нибудь с машиной, сейчас многие работу ищут, не платят же нигде.