Во всём виноват барбарис. Семь неудобных историй, чтобы стало удобно
Шрифт:
Поколению X посвящается
В качестве предисловия
«Мне жалко людей, особенно всех» (из к/ф «Огни притона»)
Кто я? Просто человек, женщина средних лет, ребёнок СССР, подросток лихих «девяностых», молодой специалист ярких «нулевых», руководитель отдела рекламы сытых «десятых» и маленькая, но гордая птичка в свободном полёте странных «двадцатых».
Зачем я пишу? Моя книга о личных проблемах «просточеловеков» может показаться мелкотемьем, особенно на фоне тектонических сдвигов эпохи. Так
Значит, начнём с себя. И если удастся микро-мирок усовершенствовать, есть надежда, что и в большом мире ситуация наладится, поменяется к лучшему.
А ещё я оптимист и гедонист. В моей ДНК – стремление к радости, гармонии и безмятежности. Причём применительно к человечеству в целом. Мне важно, чтобы у всех всё было хорошо. Верю: люди рождены для счастья. Вот только путь к нему, как и к звёздам лежит через терновник. Порой эти дебри состоят из непреодолимых внешних факторов, неподвластных обстоятельств. Тогда приходится выживать, смиряться, адаптироваться, терпеть, принимать суровые правила игры. Но бывает, что в качестве «колючек» выступают психологические завихрения, комплексы и ложные установки. То, на что мы как хозяева данных явлений, можем повлиять. Как минимум, попытаться.
Благоустройство внутренних территорий – вот миссия моей книги, которую я посвящаю поколению X: себе, друзьям, знакомым, коллегам. Тем, кто родился в период с середины 60-х до середины 80-х годов двадцатого века. Почему именно X?
Ну, во-первых, «своя рубашка ближе к телу». Писать надо о том, что знаешь лучше всего.
Во-вторых, потому что нашим поколением никто не занимается. Государство готово вкладываться в детей и подростков, субсидировать новенькие ячейки общества, поощрять молодых специалистов, заботиться о пенсионерах («Активное долголетие» и тому подобное). Назовите хоть одну программу, социальную инициативу, где в центре внимания – мужчины и женщины 40-50 лет? Их нет. Мне не встречались.
Да, мы взрослые, самодостаточные, работоспособные. Но порой нам тоже нужна поддержка. Как насчёт сертификата на посещение психолога? Точно знаю: многие мои ровесники, имея финансовую возможность, никогда не пойдут туда по доброй воле, потратят деньги на семью, хозяйство, дело, а с психологическими трудностями, если они сами не рассосутся… Как-нибудь потом… Может быть… Что-то придумаем…
Поколение Хемингуэя и Ремарка, с лёгкой руки Гертруды Стайн, именовалось «потерянным». Наше поколение я бы назвала «растерянным». Ну, или «неуверенным». Может, «сомневающимся»? Видите, даже с определением никак не определюсь.
Бабушки-дедушки, поколение Победителей, существовали с ясным сознанием «право имею». Они, пережившие Великую Отечественную Войну, больше ничего на свете не боялись (ну, разве каких-то мелочей, типа, мышей и грома). Считали себя главными. Говорили громко, не стеснялись заявлять и настаивать.
Много работали, да! Но за это устанавливали правила, по которому жила
Это были сильные и смелые люди, скупые на сантименты и похвалу, бескомпромиссные, волевые.
Мамы-папы, поколение бэби-бумеров, находились в полной власти и круглосуточном распоряжении своих победоносных родителей. Семейные традиции и понятие «так положено» значили едва ли не больше, чем Конституция. Мамы-папы ездили на дачу и пластались «от зари и до конца поля», даже если не хотелось. Мамы-папы сами клеили обои, даже если не умели. Мамы-папы десятилетиями спали на узком диване в проходной комнате, ходили на демонстрации и выполняли план. И именно благодаря плану, их жизнь была расписана, продумана до мелочей. Слишком предсказуема? Зато стабильна.
Потом, правда, случился распад СССР, шоковая экономика смутного времени. Но всё равно, несмотря на испытание хаосом, наших родителей не назовёшь «растерянными». Они верны устоям и идеалам. Крепко усвоили, что такое хорошо и что такое плохо. Мамы-папы всегда шли вперёд, просто уже не по плану, а наобум.
Мам-пап держала на плаву коммунистическая закалка и заветы предков.
Слово «надо» – вот их якорь, и маяк, и спасательный круг.
А мы, поколение X… Рыцари в начищенных доспехах, со страхом и упрёком внутри.
Мы неплохо вписались в новую реальность, устроились на достойные должности, начали ездить по заграницам и покупать брендовые вещи, компенсируя дефицитное детство и талонное подростковье. У нас быстро появились мобильные телефоны и иномарки. Некоторые из нас взлетели до баснословных высот… На поверхности всё блестело и переливалось, как стразы Бритни Спирс. Но в недрах назревал конфликт.
По сравнению со старейшинами мы оказались «не правильными». Не хотели чинить сломанные вещи, огородничать на даче, копить деньги, скромно ждать повышения. Мы стремились к удовольствиям, роскоши, развлечениям. Ветер перемен «звал нас в дорогу».
Но по сравнению с теми, кто дышал в затылок, лет на пять-десять младше, мы напротив оставались излишне «правильными». Продолжали уважать авторитеты, слушаться, стараться. Нас всё-таки зацепила по касательной рухнувшая советская система, где человек – «винтик» и «мало ли, чего ты хочешь!». Мы искренне считали, что уважение надо заслужить, привилегии – заработать. Мы не умели себя продавать, нахальства не хватало. Да-да, мы полагали, что расхваливать себя и просить прибавки – наглость несусветная. Комплекс самозванца приклеился к нам репьём, запутался в тайных страхах. Достойны ли мы? Своё ли занимаем место?
Любой харизматик мог «поставить на вид», отчитать, вызвать чувство вины. Впрочем, ругать нас особо не требовалось, мы сами себе устраивали грандиозные разносы.
Вот почему нас удивляли «малолетки»: у них в приоритете – страшно сказать! – было не общее дело, но персональные интересы. А мы «пахали», как оголтелые, забывая пообедать, попить воды. О нашей рабочей одержимости и гиперответственности слагали легенды, мы гордились званием «почётный трудоголик, который вряд ли доживёт до сорока».