Во всем виновата осень
Шрифт:
Может он просто задумался и забыл отпустить мою руку?
– Заходи, - с улыбкой в голосе произнес Билл и отпустил руку, чтобы дотянуться до выключателя. Яна услышала щелчок, и комнату озарил яркий свет. Все вокруг было в том же виде, что и когда она заходила сюда вчера: только кровать была убрана, и чемоданы были все закрыты, хотя так и оставались лежать разбросанными по полу комнаты. Яна стояла там же, где оставил ее Билл, засунув руки в задние карманы джинсов, и переминалась с ноги на ногу.
– Чувствуй себя как дома, - разведя руки в стороны и скромно улыбнувшись, сказал он.
Яна
Билл ушел в уборную, и у Яны появилась кратковременная возможность перевести дух. Она не могла поверить, что сейчас находилась в комнате Билла и в этот раз с его ведома. Она чувствовала себя немного не в своей тарелке, но если выбирать, то она бы в любом случае пришла сюда, нежели бы осталась одна. Яна еще раз осмотрела комнату. Ничего особенного в ней не было. Все то же самое, что и у нее через стенку, только энергетика здесь была другая: сильная, мужская. Яна ощущала еще что-то особенное, но она не могла этому дать название. Наверное, это было все то, что составляло личность и характер хозяина.
Билл вышел из ванной, прервав ее размышления. Яна чуть заметно встрепенулась и взглянула в сторону молодого человека.
– Может что-нибудь выпьем?
– его бархатный голос снова начинал вводить ее в транс.
– Да. А что есть?
– наверное, чересчур охотно согласилась она.
– Да как обычно... Что у нас тут?
– Билл подошел к кофейному столику и стал поочередно брать в руки бутылки и читать этикетки, - виски... коньяк... ну, в общем-то, и все, наверное.
– Мне лучше коньяк. Я не фанат виски.
Билл налил в два бокала янтарную жидкость, подошел к Яне и, отдав ей один бокал, сел рядом с ней. Он закинул одну согнутую ногу на кровать и сел в пол-оборота к Яне. Она сделала пару глотков горячительного напитка и уже через минуту то легкое чувство неловкости, которое она испытывала, находясь здесь, улетучилось. Наверное, это и позволило Яне неожиданно для самой себя заговорить.
– Почему ты так много вещей с собой взял?
– спросила она.
Ей и вправду очень хотелось заглянуть глубже в душу этого человека, узнать хоть что-то о том, как он живет. Ведь не так много времени им оставалось вместе. Ей показалось, что Билл был удивлен ее специфическим вопросом, так как он некоторое время медлил с ответом и только потом заговорил.
– Мне кажется, что это дело привычки. Я привык жить в дороге и таскать за собой весь свой дом. Да и люблю я всякую модную одежду и украшения. Наверное, поэтому не могу ни с чем расстаться, все так дорого сердцу.
– Я никогда не видела такого количества чемоданов у одного человека, - продолжила тему Яна, оглядывая комнату.
– Это еще не так много. Когда мы в тур отправимся, вот это будет много. Там еще и костюмы, и инструменты, и оборудование, и много, много всего.
Яна сделала еще глоток коньяка. Она почувствовала, как ее тело окончательно расслабилось и даже сумело превзойти то желеобразное податливое состояние, в котором оно было на балконе флигеля.
– А что еще дорого твоему сердцу?
– она повернулась и прямо посмотрела ему в глаза.
– Музыка, стихи... Я люблю рисовать, делать наброски одежды, - охотно начал рассказывать молодой человек. Потом он замолчал. Его взгляд с воодушевленного сменился на теплый и интимный, и он тихо продолжил, - ты.
Рот Яны слегка приоткрылся - она была удивлена такому повороту разговора. Она смотрела на Билла, изучая мельчайшие детали его лица: его потемневшие карие глаза, увенчанные темными широкими бровями, его идеальный, практически прямой нос, сильную челюсть, пухлые губы с пирсингом по обе стороны.
О, эти пухлые губы! Будь они прокляты!
Яна поняла, что больше не могла себя сдерживать. Она развернулась в сторону Билла и, наклонившись, поцеловала его. Билл внезапно отодвинулся от нее. Яна была в смятении. Что она сделала не так? Ей казалось, что он хочет того же, что и она. Но почему он отстранился?
Билл взял бокал с остатками коньяка из ее руки, встал и отнес его вместе со своим обратно на кофейный столик. Он включил свет прикроватных ламп и выключил центральную люстру. Освещение в комнате стало гораздо более интимным. Билл вернулся и снова занял свое место. Он положил ладонь на руку Яны, которой она опиралась о матрас и, наклонившись, впился своими губами в ее губы. Он внезапно дернул Яну за руку. Их губы разомкнулись, и она, потеряв равновесие, упала спиной на кровать. В мгновение Билл очутился сверху и оседлал Яну. Его глаза были полны неприкрытого желания. Впервые это ее не пугало. Сегодня ночью она жаждала отдать себя в руки судьбы.
Билл опустился и осторожно прикоснулся к губам Яны. Он взял ее нижнюю губу себе в рот и потянул, слегка прикусив ее зубами. Яна в ответ невольно испустила стон удовольствия. Он проделал тоже самое и с верхней губой. Его губы оказались на ее ухе. Он попеременно то покусывал, то полизывал его, описывая все кривые и углубления своим языком. Каждое его прикосновение генерировало разряд удовольствия, который пронзал тело Яны от головы до кончиков пальцев на ногах. Билл спустился ниже, и теперь его губы мимолетными нежными прикосновениями ласкали нижний край ее подбородка, а потом и шею, двигаясь все ниже и ниже пока не встретили препятствие ее футболки.
Билл выпрямился. Яна заметила, что его лицо и уши порозовели от возбуждения. Это заставило ее улыбнуться. Билл взял ее руки в свои и потянул на себя.
– Сядь. Надо тебя от этого освободить, - серьезно сказал он.
Билл снял с плеч Яны его куртку, которая все еще была на ней, спустил ее с рук и легким движением бросил на пол. Он схватил низ ее футболки и потянул вверх. Яна рефлекторно подняла руки, чтобы высвободиться. Футболка тут же очутилась рядом с курткой.
Прищуренные глаза Билла горели черным пламенем. Яна слышала его возбужденное учащенное дыхание. Обе руки Билла легли на ее талию. Он снова прильнул к ее губам, в этот раз целуя глубоко и страстно. Его теплые ладони скользнули вверх по ее бокам, а потом достигли ее спины. Билл без промедления расстегнул застежку бюстгальтера Яны и высвободил ее из ненужного предмета одежды. Полные вожделения глаза пробежались по ее обнаженным формам, не оставляя без внимания ни один сантиметр ее тела.