Вода: Наперегонки со смертью

Панченко Сергей Анатольевич

Ученого удивило большое количество сгоревших пассажирских самолетов, разрушенное здание аэропорта, но больше всего его поразило то, как машины спокойно ездят по поверхности океана. По телевизору это выглядело не настолько противоестественно, как вживую.

Мальдивы встретили невероятной жарой. Бьорн ждал высокой влажности и духоты, но все оказалось совсем наоборот. Воздух был сух, как в сауне. Вначале, жара даже не ощущалась, но через десять минут пребывания на солнце, Съеберг почувствовал себя как стейк на сковородке.

Группа серьезно

выглядевших автомобилей, с пулеметами на крыше ждала ученого. Съёберг, прижав к себе сумку с образцами, забрался в один из них. Помимо солдат в машине находились и российские ученые. Они поприветствовали его.

— Добри ден. — Ответил Бьорн. Он знал несколько расхожих русских фраз и понимал, что они значат, чтобы применить их по назначению.

Колонна тронулась. Съехала с пляжного песка прямо на застывшую воду. Бьорн почувствовал, как прогнулась поверхность под тяжестью машин. Над головой шумно прошел военный вертолет. К Съёбергу подсел мужчина и протянул руку.

— Евгений.

— Бьорн.

— Нам рекомендовал вас Игорь Черных. Он сказал, что вы достигли некоторых положительных результатов? — Спросил на английском Евгений.

— Вы ученый? В какой области?

— Конечно, вирусолог. Работаю в министерстве здравоохранения.

— Вы больше чиновник, чем ученый? — Бьорн не хотел рассердить человека, но желал знать, кто перед ним, чтобы случайно не показаться подозрительным.

— А это важно? — Евгений как-то напрягся.

— В принципе, да. Ученый служит науке, чиновник — государству.

— Ясно, почему вы решили покинуть страну. Вас принудили работать на государство?

Хотели использовать ваши опыты ради выгоды?

— Да, поэтому. Ингвар убедил меня в том, что вы заинтересованы в распространении результатов опытов на весь мир.

— Мы? — Евгений замолчал и посмотрел на Бьорна, как на блаженного. — Конечно, мы в этом заинтересованы.

Теперь Съёберг был на сто процентов уверен в том, что расскажи он Евгению о том, что везет в своей сумке культуру готовую обратить катастрофу вспять, как ее изымут и ни за что не дадут использовать по назначению.

— Вы уже близки к решению проблемы? — Спросил Евгений.

— Не могу сказать. В Швеции нет материала для работы. У нас с Ингваром были идеи, которые хотелось бы применить.

— Ммм, понятно. — Евгений потерял интерес к собеседнику и вернулся на свое место.

Бьорн уставился в маленькую бойницу из толстого пуленепробиваемого стекла. Застывшая поверхность океана походила на обычную, жидкую, как при тихой погоде, только зафиксированную на фотоснимок. Колесящие по океану машины, с непривычки, воспринимались, как проявление сверхъестественных сил.

Мимо проносились застывшие в воде лодки и катера. Бьорн слышал из самых первых новостей о катастрофе о том, сколько здесь погибло людей в первые дни. Помнил репортажи про побоище в аэропорту. Первые репортажи о катастрофе пугали, а потом все привыкли. Когда гибла Азия, Африка, Южная

Европа и Латинская Америка люди думали только о том, как избежать проблем, вызванных миграцией населения. Признаться и сам Бьорн Съёберг, когда пришло время делить жилье с беженцами, впал в депрессию. Хорошо, что ему попались европейские бельгийцы, а не беженцы из Северной Африки.

Через час кортеж остановился. Ученый, делая вид, что смотрит вперед, через лобовое стекло, рассмотрел, как заводится военный грузовик. Водитель просто повернул ключ в зажигании и машина заглохла. Ученые вынули специальные изолирующие палатки. Установили их, затащили оборудование и продезинфицировали ультрафиолетом. Бьорн делал вид, что полностью сопричастен труду коллег. Активно помогал, делал замечания, усыпляя бдительность.

Он вспотел. Пот лился ручьями. Вся его майка по спине стала мокрой, а там где она успела высохнуть, покрылась белыми соляными пятнами. Бьорн отошел в сторону и сделал вид, что спрятался в тень грузовика, перевести дух. Водитель увидел ученого и сел рядом с ним.

— Говорите по-английски? — Спросил ученый.

— Немного. — Ответили водитель. — Часто бываю за границей.

— По работе?

— Ага, в командировках.

— Мощная у вас машина. — Бьорн причмокнул. — Жрет топлива, наверное?

— Само собой, бронированная, тяжелая.

— Назад-то топлива хватит доехать?

— Хватит. Два раза туда-обратно сгонять хватит.

— Классная, как раз для океанического сафари.

— Видели бы вы, как мы тут приземлялись. Из транспортника вылетали с ходу, до остановки и в бой. Видите, — Водитель ткнул пальцами в отметины на бортах машины. — пытались пробить. Куда им, со своих пукалок. Знаете на сколько хватило их сопротивления? — И не дожидаясь вариантов, сам и ответил. — На пять минут. Мы их подавили, как детишек неопытных.

— Молодцы. Настоящие воины. Пойду, возьму кое-что в своих вещах.

— Давай. — Водитель не заметил ничего подозрительного.

Бьорн забрался в салон, прошел к водительскому сиденью. Ключи были вставлены в зажигание. Он не был человеком склонным к аферам. Сердце тревожно забилось и появились предательские мысли ничего не делать. Переборов слабость, Бьорн прыгнул на водительское сиденье и завел машину. Зарокотал мощный дизель. С улицы раздался крик водителя.

— Я прокачусь! — Крикнул ученый и тронулся с места.

Он жал педаль газа в пол, но машина разгонялась нехотя. Многотонный вес да еще и по прогибающейся подушке океана, ускорить было тяжело даже мощному мотору. Бьорн Съёберг не ждал, что ему выстрелят в спину, но был уверен, что погоня за ним начнется. После заминки, когда поймут, что он решил не прокатиться, а угнать машину с неясной целью, обязательно устроят погоню. Очень хотелось успеть за это время уехать из пределов видимости. Рация, висевшая на панели, ожила и заговорила. Бьорн, не зная как ее отключить, дернул так, что оборвал провод.