Вода: Наперегонки со смертью
Шрифт:
Не сказать, что это предложение выглядело поощрением за хорошую работу. Но зато ему не досталось делать накат из бревен для блиндажа.
Рассвело. Ясный день и физический труд разогнали страхи. Взрывы будто бы затихли. Пришла успокоительная мысль, что на этом конфликт будет исчерпан. Но тут некстати вспомнилась история с собакой Щербакова, и стало понятно, что ничего не закончилось. Причин тому не было никаких.
Шаров постоянно находился на связи с командованием, но информацией делился неохотно.
— Да там у них самих неразбериха. То говорят перешли Амур,
— Потери есть с нашей стороны?
— Разумеется. Китайцы применили аналоги нашего «Смерча» и даже баллистические ракеты. Такая дура даже рядом упадет, жертвы будут.
— Может, они дали Москве знак, чтобы мы уступили им часть территории? Затихло, вроде, совещаются.
— Это вряд ли нормальный способ начать переговоры. Тем более китайцы не отличаются агрессивной внешней политикой. Это от безвыходности, отчаяния.
— Какая-то несправедливость. Нам придется воевать с людьми, которые по идее, не хотят войны, но вынуждены это делать, чтобы не умереть.
— Что предлагаешь, отдать им Сибирь?
— Не знаю. В душЕ мне их жалко.
— А не хрен было размножаться в таком количестве. — Грубо, не по уму, вмешался кто-то из бойцов. — Земля столько китайцев не выдержит.
По дороге прошла колонна с тяжелой артиллерией и минометами.
— Вот они, боги войны поехали. Раз артиллерию подтягивают, значит переговоры зашли в тупик.
— Еще не тупик. Пока что пипиьсками мерятся. Тупик будет, когда возьмутся за ядерную дубинку и устроят всем Армагеддон.
Макаров слушал разговоры отстраненно. Погибать категорически не хотелось. Природа оживала, пахло горчинкой свежей зелени, влажной землей и еще тысячами менее осязаемых запахов долгожданной весны. К ним примешивался тяжелый «мертвый» запах выхлопа инженерной техники, танков и БМП. Ему в голову пришла одна мысль, что если катастрофа и эта начинающаяся война события одного порядка. Природа, зная человеческую натуру, устроила ему пышные проводы за собственный счет. Немного вложилась в микробов, остальное люди должны были сделать сами — вогнать себя в историю.
Идея о том, что без людей планета будет чувствовать себя намного лучше, не казалась несправедливой. Человек противопоставил себя природе, разделив рукотворное и природное, хотя по сути, сам являлся частью природы. В попытке подчинить ее себе, но не обладая достаточными познаниями, только губил всё, чего касался. «Ответка» должна была придти когда-нибудь и похоже это гипотетическое «когда-нибудь» настало.
— Хорош грустить. — Щербаков не понял задумчивости товарища. — Все будет хорошо. Китайцы не воины, сдуются быстро. Уже больше часа не слыхать ни одного взрыва. Получили по мордасам и затухли.
— А как же твой Джек? Он ведь не сдулся, прорвался.
— Джек? Да может и не надо проводить прямых ассоциаций с тем случаем? Я почему-то уверен, что до войны дело не дойдет. У них там власть сейчас поделилась, те кто в горы успели забраться, и те, кто не успел, сейчас конфликтуют между собой. Думаешь, им сейчас до того, чтобы еще и с Россией войну устроить. Жалко их, но не мы кидали жребий кому где родиться.
— Ты что, не спал на политинформациях? —
— Да это все можно в интернете найти, если интересоваться.
— Хм, ты меня успокоил, даже есть захотелось.
— ЗдОрово, я тоже поем с тобой.
— Ты же ел уже?
— Я же тебе говорил, что много ем когда волнуюсь.
— Ага, значит, ты на самом деле волнуешься? То есть ты меня успокоил, а сам не уверен в своих словах?
— Уверен, это просто остаточный эффект от недавнего волнения.
— Щербаков, для тебя, по ходу, отдельный толчок копать придется.
Инженерная техника, выполнив всю работу, покинула сопку. Без ее рычания стало гораздо тише и спокойнее. Руслан, от нечего делать, пересчитал всех бойцов, окопавшихся на сопке. Получилась рота «партизан», чуть больше сотни и один противотанковый взвод регулярной армии в двадцать четыре человека. Армейцы отличались хорошей экипировкой, ПТУРами и возрастом. Они были гораздо младше партизан. Их командир вел себя с бойцами уставнее, чем Шаров. Командир взвода партизан обращался к подчиненным неуставным: «Мужики». Такое обращение для тридцати-сорокалетних мужчин было естественным.
На вершине сопки, в капонирах стояли три замаскированных танка «Т- семьдесят два Б», две «Тунгуски». В окрестностях стояли «Панцири», но только так хорошо укрытые от постороннего взгляда, что с рассветом Руслан увидел, кроме того, который стрелял, еще один. За сопкой были спрятаны шесть БМП и два БТРа. На случай боестолкновения их могли задействовать, но рыть еще для них капониры было негде. Возможно, они были оставлены как санитарный транспорт или же для быстрой передислокации.
— Сейчас командующий округом проедет. — Предупредил свой взвод Шаров.
— На переговоры? — Спросил Щербаков.
— На передовую.
— Тихо давно, вот я и подумал, что начальству есть о чем поговорить.
На дороге показалась колонна. Впереди ехал танк, за ним пвошный
«Панцирь», в центре «Тигр» с пулеметной турелью, за ним «БМП-три» и замыкал колонну «Тайфун-К». Колонна прошла под сопкой. Офицеры специально выбежали на дорогу приветствовать начальство. Колонна остановилась. Командующий округом выбрался из «Тигра», пожал офицерам руки, оглядел оборудованную сопку и сел назад в машину. Колонна поехала дальше.
— Мороз воевода дозором обходит владенья свои. — Вспомнил старый стих Макаров.
— Да, ему не позавидуешь. — Щербаков посмотрел вслед удаляющейся колонне. — Башка, поди, пухнет от мыслей. Не каждый генерал Суворовым становится.
В обед прикатила полевая кухня с готовой гречневой кашей на тушенке и чаем, в который заботливый повар бросил пучок сибирских трав для аромата. Настроение, после тревожной ночи, разительно улучшилось. Макаров поел с удовольствием, выпил терпкого чая, любуясь местными красотами. Еда, как обычно, нажала в желудке кнопку, отвечающую за кровообращение. Кровь пошла по малому кругу, минуя мозг, что сразу привело к гипоксии. Руслан прислонился к стенке окопа и тут же заснул.