Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века
Шрифт:
Два Робинзона
Моряков сопровождала вся деревня — мужчины, женщины и ребятишки.
В толпе Крузенштерн заметил человека очень странной внешности. Человек этот, как все островитяне, был гол до пояса, но носил не короткую юбку, как туземцы, а дырявые парусиновые матросские штаны. Черная борода его паклей падала на голую грудь, усы были франтовато закручены колечками кверху, а волосы взбиты в огромный грязный ком. Вообще человек этот показался гораздо грязнее и неопрятнее остальных жителей
— Кто это? — спросил Крузенштерн у Робертса.
Робертс нахмурился, и лицо его искривилось от злости.
— Это француз Кабри, сэр, — сказал он, — тот самый негодяй, о котором я вам рассказывал. Сделайте вид, будто вы его не заметили, капитан, а то он к вам привяжется и не отстанет.
Присмотревшись, Крузенштерн заметил, что человек с черной бородой действительно белый. Но кожа его была покрыта таким слоем грязи, что он казался даже темнее островитян.
— Он глядит на вас, сэр, — проговорил Робертс. — Он хочет, чтобы вы его позвали. Отвернитесь.
И Робертс показал своему врагу кулак.
Но Крузенштерн вовсе не собирался становиться в этой вражде на сторону Робертса. Ему хотелось помирить обоих европейцев, живущих на острове. И, не обращая внимания на недовольство англичанина, он поманил Кабри к себе.
Француз подошел и поклонился.
— Добрый человек, — заговорил с ним Крузенштерн по-французски, — расскажите, как вы живете. Не могу ли я вам чем-нибудь помочь и почему вы ненавидите вашего соседа?
Вместо ответа Кабри стал с яростью бранить Робертса и осыпать его самыми отборными французскими и английскими ругательствами.
— Не верьте ему, месье, это коварный человек. Он — родственник людоеда Тапеги и сам людоед. Они собираются завлечь вас в укромное местечко, убить и съесть…
Робертс выхватил из-за пояса нож, и дело могло бы кончиться плохо, если бы Крузенштерн не схватил англичанина за руки. Он стал объяснять им, как невыгодно ссориться и как было бы хорошо для них обоих, если бы они стали друзьями. Он долго и упорно уговаривал их помириться. Наконец они угрюмо подали друг другу руки. Но, едва француз немного отстал, Робертс сказал Крузенштерну вполголоса:
— Это ненадолго, сэр. Вот увидите, еще сегодня он сделает мне какую-нибудь гадость.
И действительно, едва Робертс отошел на минуту в сторону, к Крузенштерну подошел француз и заговорил шепотом:
— В двадцати милях отсюда, в море, есть пустынная скала. Отвезите туда этого гнусного англичанина, месье, прошу вас!
Крузенштерн рассердился.
— Стыдитесь! — сказал он.
— Так вы отказываетесь отвезти его на скалу? — дерзко спросил Кабри.
— Отказываюсь.
— Хорошо же, капитан, вы в этом раскаетесь!
Француз пошел прочь, потом обернулся, погрозил Крузенштерну кулаком и крикнул:
— Я вам отомщу! — И бросился бежать.
Встреча
Вернувшись на берег, Крузенштерн нашел свои шлюпки в полной сохранности. Матросы, сторожившие их, сидели рядом в тени большого дерева и курили. Они рассказали, что за время отсутствия капитана их никто не тревожил. Крузенштерн вместе со всеми своими спутниками отправился на корабль. Там тоже все было в порядке.
— Лейтенант Ромберг, — сказал капитан, — я хочу сегодня начать запасаться пресной водой. Возьмите баркас, захватите несколько пустых бочек и поезжайте с десятью матросами к устью той речки, которую мы с вами видели. До темноты осталось еще четыре часа, и вы успеете съездить туда и обратно.
Лейтенант Ромберг отошел на корабельном баркасе и скоро скрылся за узким мысом. Но, к удивлению Крузенштерна, через час он вернулся.
— Что случилось? — спросил озабоченный Крузенштерн. — Отчего вы так рано?
— Все в порядке, — ответил Ромберг.
— Почему вы привезли пустые бочки?
— Все наши бочки полны, капитан, — сказал Ромберг и рассмеялся.
Он рассказал, что едва они вошли в устье, бросили якорь и начали погружать ведра в воду, как в реке появилось множество туземцев, которые подплыли к баркасу, сбросили с него все сорокаведерные бочки и потом подняли их назад полными до краев. В несколько минут была проделана работа, которая заняла бы у моряков не меньше двух часов.
— Их было человек пятьсот, — рассказывал Ромберг. — Каждую бочку тащило двадцать силачей. Поглядели бы вы, какие среди них есть здоровяки! Каждого можно было бы в гвардию сдать. Сначала я испугался, но потом увидел, что они просто на редкость добродушный и услужливый народ.
Отправляясь снова за водой, Ромберг захватил с собой несколько дюжин железных обручей в подарок своим неожиданным помощникам.
До темноты он успел еще дважды съездить к устью речки и вернуться.
Следующим утром, 10 мая, часов около одиннадцати, на корабль приплыл островитянин, который заявил Робертсу, что он прислан к Крузенштерну от короля. Крузенштерн приказал немедленно пустить королевского посла на палубу. Тапега прислал этого островитянина сказать Крузенштерну, что с гор сегодня на рассвете видели далеко в море большой корабль, который идет прямо к Нуку-Хиве.
— Тапега — твой друг, — сказал островитянин. — Он решил предупредить тебя заранее. Ведь, может быть, на том корабле твои враги.
Робертс оказался прекрасным переводчиком, и с его помощью разговаривать было легко.
— Поблагодари короля за дружбу, — ответил Крузенштерн королевскому послу, — но передай ему, что у меня нет врагов и я никого не боюсь.
Крузенштерн сразу догадался, какой корабль островитяне видели с гор. Это, безусловно, была «Нева», которая, не найдя «Надежду» у острова Пасхи, спешила к Нуку-Хиве.