Водители фрегатов
Шрифт:
Но Эмаи по-прежнему улыбался во весь рот, и камень по-прежнему кружился у самого лица капитана.
— Не понимает! — с отчаянием вздохнул капитан.
— Притворяется, — сказал боцман.
— Он хочет выманить у нас какую-нибудь вещь, — пробормотал капитан. — Нужно ему что-нибудь посулить. — И, обращаясь к дикарю, спросил: — Что ты хочешь, Эмаи?
Он несколько раз протянул вождю свои ладони, собранные пригоршнями, как бы давая ему что-то.
Теперь Эмаи понял его сразу. Протянув левую руку, он коснулся пальцами ружья,
— Ты хочешь ружье? — спросил капитан. — Хорошо. Поезжай на берег со своими воинами и жди его там. Когда наша шлюпка поедет снова за водой, она привезет тебе ружье.
Но дикарь опять перестал понимать.
— Ты хочешь получить ружье сейчас? — продолжал капитан, стараясь придать как можно больше ласковости своему голосу.
Эмаи кивнул головой.
— Ну ладно. Получай. Только поскорее убирайся отсюда со всем своим сбродом.
Капитан снял с плеч ружье и передал его новозеландцу. Эмаи спокойно надел его себе на спину и, улыбаясь, продолжал по-прежнему стоять перед капитаном, не думая двигаться с места. Напрасно капитан умолял его удалиться. Он был непонятлив по-прежнему, и только мэр кружился в воздухе.
— Негодяй! — прошипел боцман и, сжав кулаки, подошел к улыбающемуся новозеландцу.
— Оставьте, — сказал капитан. — Сейчас безрассудно с ними ссориться. Мы в полной их власти. Спасти нас может только бегство.
Боцман, глухо ворча, отошел в сторону.
У борта корабля раздался плеск весел. Капитан глянул вниз и увидел шлюпку, в которой стояло пять больших бочек. Почти все бочки были пусты. Четверо матросов усердно налегали на весла. Пятый, огромного роста, с желтыми, как солома, волосами, сидел у руля.
Шлюпка подошла к кораблю. Спустили трап. Желтоволосый матрос с легкостью вскочил на палубу и зашагал к капитану.
Новозеландцы угрюмо расступились перед ним. Он не обращал на них никакого внимания и шел так, как будто на палубе было пусто.
— Рутерфорд! — крикнул капитан. — Почему вы так скоро вернулись?
— Дикари не дали нам набрать воды, сэр, — ответил желтоволосый. — Когда мы попробовали высадиться на берег, они стали швырять в нас камнями. Мы не могли пробиться к реке, потому что вы запретили нам стрелять. Их там целое войско, и все они злы, как черти.
— Что ж, нам придется уйти отсюда без воды, — сказал боцман.
— Удастся ли уйти? — заметил капитан.
— Надо попытаться.
— Ладно, попытаемся, — сказал капитан. И крикнул: — Все на мачты! Подымай паруса!
Матросы — двенадцать человек — по вантам полезли наверх. На палубе осталось только трое англичан — капитан, боцман и повар. Канаты заскрипели, паруса задвигались.
Новозеландцы, задрав головы, закричали. Матрос Рутерфорд, сидевший верхом на рее, глянул вниз и увидел множество злобных лиц. Нет, новозеландцы поняли план капитана Коффайна и не дадут «Агнессе» выйти в море.
Боцман по трапу спустился в кают-компанию. Капитан
В кают-компании боцман открыл ящик буфета, вынул из него десять больших пистолетов и разложил на столе. Сжав губы, он поочередно зарядил все пистолеты и, подняв полу своего камзола, завернул их в нее. И по трапу снова вышел на палубу.
Остановившись у фок-мачты, он вынул один из пистолетов и закричал во всю глотку:
— Вон отсюда, собачья падаль! Вон!
При этом крике рука Эмаи едва заметно дрогнула. Тяжелый мэр рухнул на голову капитана Коффайна. Капитан с проломленным черепом повалился к ногам вождя.
Боцман выстрелил наудачу прямо перед собой. Молодой новозеландский воин схватился руками за живот и упал. Боцман швырнул пистолет за борт и выхватил другой. Но удар мэра обрушился на него сзади, и он упал, корчась от боли.
Повар схватил огромный нож, которым он резал свиней, и побежал на помощь боцману. Но не успел он сделать и двух шагов, как упал мертвым с разбитой головой.
Тогда новозеландцы полезли по вантам к безоружным матросам, которые сидели на мачтах. Матросы видели, что сопротивление невозможно, и в страхе поджидали врагов, которые с легкостью обезьян лезли все выше и выше. Четверо моряков помоложе прыгнули с мачт прямо в воду и попытались уплыть. Но за ними погналась целая флотилия пирог, и в одну минуту они были пойманы, вытащены из воды и связаны.
Желтоволосого Рутерфорда сняли с мачты шестеро воинов. Он не сопротивлялся. Его связали по рукам и ногам и положили на палубу рядом с товарищами. Свиньи вырвались из загородки и бегали по всему бригу. Справа от Рутерфорда лежал матрос Джек Маллон, восемнадцатилетний мальчик, и плакал, стуча зубами. Слева корчился в предсмертных мучениях раненый боцман.
Поединок
«Агнесса» была в руках новозеландцев. Все сокровища белых — ружья, топоры, шляпы, ножи, кастрюли, куртки, стекла, курительные трубки, башмаки, огромные полотнища парусов, — все эти неисчислимые богатства должны достаться победителям.
Но отчего победители медлят? Отчего, вместо того чтобы спуститься вниз, в каюты, и скорее громить сундуки, они в замешательстве толпятся вокруг черной квадратной дыры люка?
Дело в том, что новозеландцы никогда еще не были внутри судна. Палубу они знали вдоль и поперек, но кто может сказать, какие опасности прячутся там, в этой темноватой, таинственной глубине, огороженной со всех сторон толстыми бревнами. Можно ли безнаказанно спуститься в жилище белых, даже если они сами лежат связанные и беспомощные на палубе? Воины в нерешительности стояли вокруг люка и поглядывали на своего вождя Эмаи.