Водный Феникс. Книга четвертая
Шрифт:
Ее ручонки без намека на смущение быстро оставили девушку без одежды. Разве что только веревки на ногах мешали ей снять штаны до конца, но и это Громову не смутило — она манила меня к себе, обещая как следует отблагодарить…
И тогда я наконец заметил то, что могло стать причиной такого странного поведения моей пленницы: она съела не меньше половины подозрительных фруктов из той горы, что я принес ей раньше. И, сдается мне, фрукты оказались отнюдь не простыми.
Я подошел к девушке поближе, и тогда стало довольно очевидно, что она… пьяна? И чертовски сильно возбуждена. Но, судя по всему,
Однако долго рассуждать об этом Оля мне не позволила. Она с трудом дотянулась до меня одной рукой и тут же вцепилась в мою одежду, настойчиво притягивая к себе. А стоило мне сделать всего один шаг навстречу, как она наградила меня жарким поцелуем.
И вдруг, в объятиях этой красавицы, вся моя злость и раздражение разом сошли на нет. К черту все и всех!
Я отстранился от Оли всего на минутку и потянулся за огромной аппетитной грушей. Эффект от такого угощения я представлял только приблизительно, но он меня сейчас более чем устраивал. Девушка же времени зря не теряла и, пока я был занят фруктом, решила помочь мне раздеться.
С первого укуса я ощутил на себе действие необычного угощения с фруктовой лозы: словно сладкий нектар, которого хотелось вкусить еще и еще, разливался по моим рту, горлу, внутренностям, а затем и по всему телу, даря потрясающую легкость и спонтанную радость.
Хотя, возможно, в моем случае эйфория пришла от того, что легкость коснулась и моей больной головы, принося долгожданное облегчение.
В несколько огромных укусов я практически покончил с грушей, после чего сосредоточил все свое внимание на растрепанной, но как никогда прекрасной и пышущей жаром страсти Громовой.
Я старательно отсчитывал окна, стоя на улице у внешней стены академии, где располагалось мужское крыло. Светиться в коридорах рядом с будущим «местом преступления» я решительно не хотел.
«Расскажи мне как найти комнату Григория…» — единственное, что я решил узнать напоследок у засыпающей после наших любовных утех Громовой. Вот только насколько точно она в таком состоянии смогла описать мне нужное место — оставалось пока под вопросом.
По старинке «просочившись» в погруженную во мрак комнату, я сразу проверил ее на наличие нежелательных свидетелей, но помещение оказалось совершенно пустым. А стоило мне включить свет, как стало ясно, что Оля ничуть не ошиблась: комната определенно принадлежала ее брату.
В отличии от простой и уютной комнатки самой девушки, Григорий будто каждой вещью пытался подчеркнуть, что он именно Громов. А то вдруг кто не знает? Повсюду присутствовал знак его рода, а если его не было, то по одному лишь виду можно было сказать, что вещь очень дорогая.
Я как-то не задумывался, что студенты могут обставить комнату как-то по другому, заменив всю мебель по своему вкусу. Или, может, это привилегия только для сына главного спонсора академии?
В любом случае, мне же проще: никаких сомнений не оставалось, что именно тут живет Григорий. А значит я по адресу…
Я провозился над
Вернувшись тем же путем, что и пришел, я первым делом отправился в столовую, чтобы раздобыть еды для себя и Оли. Если недавно четверокурснице удалось сделать это без особых проблем, то и я справлюсь!
А после успешного выполнения столь важной миссии пора было возвращаться в подземелье и подготовить моей пленнице приятный сюрприз.
— Ты чего на полу лежишь? Ну-ка давай на кровать!
Я не смог больше терпеть, когда уже закончил подготовку к сюрпризу, походил кругами по полузатопленному помещению и даже немножко потискал спящую Громову: пора ее будить! Все-таки лимит времени пребывания в теле клона у меня ограничен, и осталось уже его не так много, а хотелось бы еще немного побыть с Олей напоследок…
— А?.. — девушка непонимающе уставилась на меня спросонья. А потом ее взгляд забегал по изменившейся за недолгий сон обстановке вокруг.
Рядом с Олей вдруг появилась самая настоящая кровать и даже столик, что просто ломился от различной еды, от которой во рту сразу же начинала собираться слюна. Но это еще не все.
Не веря своим глазам Громова увидела мой главный подарок — обычный унитаз! Но как же ей, наверное, его не хватало!
Он был кое-как подсоединен к старым ржавым трубам в углу комнаты, куда веревка позволяла Оле дотянуться, а сверху над белым троном появилась перекладина, врезающаяся прямо в каменные стены, на которой висела сдвинутая в сторону изящная светлая занавеска, что позволяла закрыться в этом углу наедине с собой…
Глаза у Оли заблестели. Она даже ничего не говорила, но в ее взгляде было столько искренней благодарности и даже восхищения, что я просто растаял, прижимая девушку к себе.
После того, как она пришла в себя от удивления и даже воспользовалась новыми удобствами по назначению, мы смогли поужинать и поговорить.
Чувствуя себя теперь обязанной Оля рассказывала мне все, что только могла вспомнить из полезной информации: устройство родового поместья Громовых, известные ей направления деятельности Теона, широта и возможности вассальной сети ее семьи, теневые делишки отца, о которых ей доводилось слышать внутри поместья…
Но вместе с этим просто не смогла удержаться от вопросов о том, где я все это раздобыл, как умудрился притащить, даже не разбудив ее и почему туалет выглядит так, будто я просто вырвал его вместе с куском пола? А главное — не будут ли у меня по этому поводу теперь проблемы из-за нее? Приятно, что она обо мне переживает в такой ситуации…
Прямых ответов я не давал, а Оля далеко не сразу спросонья смогла связать мой интерес к комнате ее братца и предметы своего нового интерьера… Но когда осознала — мы долго хохотали от души! Это был первый раз, когда я увидел Громову смеющейся, причем столь искренне и заразительно, что независимо от повода, вряд ли смог бы сдержать улыбку. Да я бы, наверное, и не пытался…