Водный мир
Шрифт:
Теперь ясно — предчувствие и правда вело меня, но вовсе не к Никелю, как я ошибочно полагала. Довольно горькая ирония: еще сегодня утром я страстно мечтала о том, чтобы увидеть дыру своими глазами и убедиться — сон не соврал и я достойна первой ступить в нее… А сейчас, когда она и правда появилась — практически из ниоткуда — и приглашающе торчит прямо на пути, мне совершенно безразлично.
Это мой шанс. Удивительное событие, столь маловероятное, что его по праву можно отнести к категории чудес. Я могу прыгнуть и избавиться от перспективы и дальше бродить по доживающему последние мгновения ЛИКу. Ник, возможно, уже так и сделал — не зря ведь он ушел именно сегодня?.. А, может, его и не было здесь вовсе. Вдруг
Судьба словно дает мне последнюю возможность одуматься и спастись. И на этот раз я ненадолго задумываюсь, прежде чем совершить очередную глупость. Стою с полминуты, а потом разворачиваюсь и медленно иду обратно. Каждая секунда простоя лишает меня остатков сил и решительности. Нужно двигаться, иначе я и правда не смогу покинуть этот зал. Постепенно отдаляюсь от прохода, чувствуя, как тот не хочет отпускать меня, и направляюсь к лестнице, ведущей вниз. Оглядываюсь в сторону сухих, пока еще благополучных коридоров и начинаю спускаться к подводной преисподней.
Никеля нет наверху, значит, и мне там делать нечего.
На нижнем уровне по-настоящему страшно. Уровень воды достигает колена и постоянно пребывает— куда бы я не пошла, приходится преодолевать ее сопротивление, растрачивая на это драгоценные крохи энергии. Не могу отделаться от ощущения, что иду по коридорам терпящего бедствие огромного корабля. Я — долбаная Роза, которая никак не может найти своего Джека в недрах тонущего Титаника.
Конечности онемевают. Свет работает с перебоями, то угасая, то вспыхивая выжигающими сетчатку всплесками синего. Громкие и угрожающие звуки выламываемых водой стен и перекрытий заставляют вздрагивать и испуганно сжиматься.
Я дошла до той степени эмоционального и физического напряжения, когда самые дикие фантазии перестают казаться чем-то небывалым, и образы гурьбой вторгаются в действительность. Шепот, голоса, обрывки затерявшегося в лабиринтах памяти смеха перемежаются отдаленным рокотом и гулом. Я слышу голос ЛИКа. Он не враждебный, но и не лучится добром. Он просто есть, также, как есть я — маленькая фигурка, неизвестно как оказавшаяся посреди апокалипсиса.
Если вначале я уповала на то, что могу столкнуться с неуспевшими выбраться атлантами, то теперь бегу прочь при малейшем подозрении на присутствие кого-то еще. Мрачная обстановка разрухи, ультрамаринового света и доносящихся со всех сторон непонятных звуков убивает веру в положительный исход такой встречи. Сказывается предубеждение, услышанные давным-давно страшилки и веселый рассказ доктора Тео про оживших мертвецов. В одном из затемненных, полузатопленных залов я вижу нечто похожее: наряду с мусором на воде покачивается черный, напоминающий человеческое тело, силуэт. Он плавает лицом вниз, и волны теребят раскинутые руки и ноги — утопленник безвольно и неуклюже силится встать…
Я пытаюсь удрать оттуда, но могу разве что быстро ковылять, поднимая брызги и сдерживая рвущийся наружу вой ужаса: высокая вода сковывает движения, превращая происходящее в подобие страшного сна. Это и есть он — мой кошмар наяву, настолько жуткий, что любые выдумки меркнут на его фоне. Я не знаю, чем заслужила такое испытание.
На последнем издыхании бреду по пустынным коридорам, боясь оглянуться назад — мне кажется, позади шаткой и неслаженной толпой следуют олицетворения моих страхов. Уже не захожу в каждую встречающуюся по пути комнату, просто автоматически заглядываю внутрь, чтобы тут же отвести взор и идти дальше. Я бы точно прошла мимо очередного зала, если бы какое-то чутье не заставило меня сделать шаг назад и еще раз осмотреть высокий зал с сохранившимся декором стен, некоторой мебелью и куполообразным прозрачным сводом.
На одном из столом, поджав ноги,
15. Любовь чтеца
«Ниииик!» — взрывается в голове вопль облегчения и счастья. Я собираюсь закричать и привлечь его внимание, даже открываю рот, но горло перехватывает ошейником-удавкой, и кто-то невидимый стягивает ее туже, не давая проронить ни звука. Не могу ни позвать его, ни подойти — силы, что без устали вели меня по бесконечным коридорам, покидают разом, а стержень, что удерживал в вертикальном положении, тает и стекает вниз, смешиваясь с водой. Притяжение то ли ослабевает, то ли наоборот наваливается чудовищной тяжестью: я прислоняюсь к дверному косяку, не зная — взлететь или осесть на пол…
Никель резко оборачивается и его брови ползут вверх.
— Варя? — не веря увиденному, спрашивает он. Я киваю и съезжаю на пол, погружаясь аж до груди. За время хождения по ЛИКу я настолько привыкла к воде и холоду, что почти не замечаю этого. Ник тут же спрыгивает и бежит ко мне, подхватывает и заключает в объятия.
Я прижимаюсь щекой к его плечу и наконец-то позволяю себе расслабиться. Ноги подгибаются, и тело превращается в безвольную массу, повисшую у него на руках. «Придурок!» — думаю я. Хочу обругать его, со всей дури стукнуть кулаком по груди, вымещая в злости испуг и дикий стресс, но сил нет даже просто вытереть текущие по лицу слезы, не то, что на удар.
— Варя, Варя….
– он крепко держит меня и гладит по голове, а потом отстраняется и с тревогой смотрит в лицо. — Но что ты здесь делаешь? Где остальные?
— Уплыли.
— Это хорошо. А как же ты?
— А я осталась… — жадно разглядываю его, впитывая каждую черточку, каждую деталь образа: курчавые темные волосы с проседью на висках, карие глаза и тонкий нос с аристократической горбинкой. Не могу налюбоваться и насмотреться. Он так потрясающе красив, что у меня захватывает дух — сухой, спокойный, уверенный мужчина. МОЙ мужчина. Я же, наверное, куда больше напоминаю бледного и промокшего призрака из глубин подводного царства.
— Почему?
— Прости… Я настоящая катастрофа, — отрицательно мотаю головой. Не могу говорить об этом, иначе расплачусь еще сильнее. Внутри засело отвратительное чувство вины. В глубине души я уверена — если бы не порожденная мной лавина из обиды и ненависти, этого всего бы не случилось.
— Эй, за что ты извиняешься? — Никель встряхивает меня и снова прижимает к себе. Его ладони скрыты перчатками, и он старается ненароком не коснуться щекой, чтобы не усугубить мое и так плачевное состояние. Я слабо улыбаюсь синими от холода губами и меняю тему.
— А знаешь, ведь Тим звал меня в Озрелье. Я могла бы стать невестой лорда…
— Даже так? — видя, что я снова готова упасть, он берет меня на руки и заносит в зал. — Тебя даже на полдня нельзя оставить одну: либо набедокуришь, либо сведешь с ума очередного бедолагу.
Вода закручивается маленькими водоворотами вокруг его ног. Голубой свет, подсвечивающий ее изнутри и снаружи, больше не кажется давящим и мертвенным, а напоминает о чем-то сказочном, колдовском. Никель доходит до стола и садится на него, а я сворачиваюсь в клубок у него на коленях, подтягивая колени к груди, чтобы согреться, и обнимаю за шею. Из коридора вливаются все новые и новые потоки, и озеро внутри помещения почти касается мраморной столешницы. Рядом с грохотом падает одна из больших белых ламп, прикрученных к трещащему по швам куполу. Она скрывается в воде и остается светить там, словно сверженная луна.