Водный мир
Шрифт:
— А графа "сумма" там есть?
— Да. Вот.
Алина ткнула тонким пальчиком в строку, на которой большими зелеными знаками было четко выведено: "50 000 000 (пятьдесят миллионов), металл". Лимия и тут не нашла подходящих слов.
— Вот это я понимаю — наследство, — одобрительно хмыкнул Фалко. — Не удивительно, что все с ума посходили.
— Пятьдесят миллионов в металле, — мечтательно протянула Лимия.
— Это всего лишь бумага, Эля, — вздохнула Алина.
— Ну да, бумага, — довольно кивнула та. — Бумага, которую можно
— В течение пятидесяти дней с даты подписи, — еще печальней сказала Алина. — Вот подпись ответственного, вот дата. Пятьдесят два года назад.
— Что?!
Вопль Лимии эхом отразился по стенам.
— Эй, потише, — взмолился Фалко. — А то краббы подумают, что призраки уже до нас добрались.
— Да плевать мне, что они подумают! Аля, ты уверена?
— Это моя работа, — кивнула Алина. — Альфа-вексель нельзя отозвать или оспорить, но он имеет срок исполнения в пятьдесят дней. Даже по старому кодексу. Сейчас эта бумага представляет интерес разве что как исторический документ.
— Погоди, погоди. Спокойно, — Лимия в волнении заходила туда-сюда, размахивая перед собой руками. — Папаша должен был знать про такие вещи.
— Так он семью хотел объединить, — напомнила Алина. — Вот, мы с тобой снова вместе.
— В такой дыре, где нам с тобой делать нечего! Так, спокойно. Мы тоже не вчера родились. Дата — не подпись, ее подделать еще проще.
Алина покачала головой, и ткнула пальцем в цепочку цифр под подписью:
— Смотри, Эля. Вот это — номер в регистрационной книге. Первая группа цифр означает банк, зарегистрировавший вексель, а эти две — позицию в книге. Там тоже указана дата, с которой сверят эту. Ну и…
— Это не проблема, — отмахнулась Лимия. — Значит, подделаем и регистрационную книгу.
— Проще сразу ограбить банк, — усмехнулась Алина. — Но это еще не все.
— Извини, я перебила, — сказала Лимия. — Что еще надо знать?
— Только то, что четыре года назад сменился банковский кодекс, и с ним — образцы всех банковских бумаг. В том числе, и альфа-вексель. Старые образцы имели хождение еще около года, потом их погасили или переоформили. Так что никто не поверит, что этой бумаге менее трех лет. А раз возникнет хоть малейшее сомнение, начнут проверять по полной программе.
— Ну, папаша, — выдохнула Лимия. — Встречу его у Алгоры, все выскажу! Миротворец паршивый! Каракатица плоскомордая! Устроил, пингвин пучеглазый, состязание, язви его душу!
— Эля, — мягко позвала Алина.
— Что Эля?! Я уже двадцать пять лет Эля, а в карманах по-прежнему ветер свищет. Думала, наконец заживу, так нет, вексель этот, чтоб его. Раньше обменять не могли?!
— Если бы обменяли, здесь бы и векселя не осталось, — заметил Фалко.
— Да и Фервор с ним! Кому он нужен, этот вексель? А мой корабль?! Мои люди?! Ничего же не осталось. Кто я теперь?!
— Ты красивая и умная женщина, — сказал Фалко, пытаясь ее обнять. — Только сейчас немного расстроенная.
— Немного?!
Она вырвалась и в лихорадочном возбуждении
— Дай ей успокоиться, — сказала она. — Она перекипит, и придет в норму. Просто не мешай, ладно?
— Ну, полагаю ты знаешь, что говоришь.
— Конечно, это же моя сестра.
Фалко кивнул, и вышел из комнаты. Держась рукой за стену, вернулся к круглой двери. Прислушался. С той стороны едва доносилось шуршание, и тихие удары по камню. Не сумев взломать дверь, краббы пробовали на прочность стену. Фалко прикинул толщину камня, и решил, что в ближайшие пару месяцев беспокоиться не о чем. Если, конечно, не попробуют взорвать, но взрыв под землей — штука небезопасная. Свод может обрушиться. А копать — пусть копают.
Доносившиеся из коридора бессвязные ругательства перешли во всхлипывания, а потом и вовсе затихли. Когда через некоторое время Фалко заглянул в комнату, сестры сидели, обнявшись, на полу, и младшая гладила старшую по голове. Алина бросила на него вопросительный взгляд.
— Свет? — одними губами спросила она.
Фалко отрицательно покачал головой, и вернулся на свой пост. Свет ему не был нужен. Подумал было, что масло следовало бы экономить, но махнул рукой. То, что горит, уже не потушишь, а остаток в корпусе слишком мал, чтобы с ним считаться. Все одно, долго им тут не высидеть. Если краббы не снимут осаду, то придется пробиваться. Либо остаться здесь и, если этот тоннель окажется герметичным, то задохнуться, а если нет, то умереть от жажды. Да уж, действительно, будет что сказать старому Ворису, когда представится такая возможность.
Прикрыв глаза, Фалко поудобнее устроился перед дверью и впал в безумное ожидание. Случись такое пару лет назад, он бы мысленно перебирал самые фантастические варианты спасения, и готовил их реализацию, не считаясь с риском. Север научил его терпению. Иногда надо просто ждать, и результат сам придет в руки. Краббы то возобновляли свою шуршащую деятельность, то вновь затихали. Потом окончательно наступила тишина. Фалко вяло боролся со сном, но последний побеждал. Тем удивительнее было его мгновенное отступление. Фалко проснулся и внезапно почувствовал, что рядом кто-то есть.
Ладонь легла на рукоять кинжала. Не было слышно ни звука, но кто-то определенно двигался в темноте, и этот кто-то приближался. Вот уже почти рядом. Фалко ударил снизу, быстро и без предупреждения, как донный скат. Кто-то плавно ушел в сторону. Фалко почувствовал движение, и дернулся следом, припечатав всем корпусом ночного бродягу к стене. Резкий короткий выдох подсказал, что он на верном пути. Левая рука описала широкую дугу в поисках правой противника. Не нашла, и финишировала на груди. Груди женской, мягкой и ничем не прикрытой.