Водонос умер
Шрифт:
Всю ночь Шуша провел, сидя у окна, борясь с тяжелыми думами и стараясь успокоиться. Но всюду он чувствовал призрак смерти, слышал ее дыхание. Голос смерти чудился ему в мяуканье кошек, в собачьем лае… Смерть… Смерть… Смерть…
Уже занимался рассвет, а Шуша все не менял позы. Глаза его оставались широко открытыми, тяжкие думы все еще теснились в голове. С первым утренним призывом муэдзина, он тяжело встал, опустился на коврик и помолился. Войдя к матери, он нашел ее сидящей около комнаты Сейида. Услышав шаги, Умм Амина
— Что так рано, сынок?
— Я и вовсе не спал.
— Я тоже… Все ждала — вот встанет, как бывало… Хороший был человек. Упокой его аллах!
— Да простит нас всех аллах! Пойду достану досок, приведу обмывальщиков и принесу саван. Я еще вчера сказал этим мастерам. Пойду их потороплю. Похороним поскорей — и на работу.
— Все еще спят, наверное?
— А я предупредил, что приду рано.
— Дай тебе бог всего хорошего!
Шуша пошел по переулку, освещенному ранними лучами солнца. Не прошло и получаса, как он вернулся с тремя мужчинами. Двое сразу же начали мыть покойника и одевать. Сначала Шуша колебался — зайти ли к покойнику, дотронуться ли до него. Но тут же вспомнил, что говорил его приятель об умерших, о смерти.
Преодолев чувство страха и брезгливости, Шуша пошел помогать мыть и обряжать покойного приятеля. Опытные руки быстро сделали свое дело. Покойника положили в гроб, подняли его на плечи и приготовились выносить. Муаллим Хишт спустился вниз, чтобы отдать последний долг соседу. Он вышел во двор, затряс с расстройства головой и заговорил:
— Вот ведь только вчера был у меня… Выглядел — лучше и не надо… А вот поди ж ты — сегодня уже его хороним… Чтоб его, этот собачий мир!
Все было готово к похоронам. Шуша огляделся вокруг и нашел одного Хишта, который вот-вот заплачет от досады и горя. Тут Шуша проговорил про себя:
— Разве это похороны? Без всяких почестей, которые он сам многократно отдавал другим покойникам? Ни плакальщиц, ни даже по-настоящему похоронной процессии? Разве можно так?
Когда носильщики с носилками уже тронулись в путь, Шуше пришла в голову идея. Он крикнул: "Остановитесь!", а сам побежал домой, схватил сверток Шеххаты с его рабочей одеждой. Вынул дрожащими руками пиджак, надел брюки, заправив туда свою галлябею, водрузил на голову феску, повязал красную полосатую тряпку, взял в руки кадило и быстро вышел на улицу.
Проснувшись, Сейид увидел отца в этом необычном для него костюме. Пораженный, он спросил:
— Что такое, отец?
— А ничего… Ты шагай в школу… Я пойду хоронить Шеххату эфенди.
Увидев Шушу в таком наряде, все участники похорон выразили крайнее удивление. Тот начал объяснять:
— Закройте рты! Надо же почтить его немного. Всю жизнь он почитал на похоронах других, теперь и его очередь настала. Пора идти.
Процессия двинулась по Кошачьему переулку. Не успели они его пройти, как повстречали Хусейна с обезьянкой и свистком. Увидев в столь ранний час Шушу и не одного, он застыл на месте и крикнул:
— Что я вижу? Кого несете?
— Покойника.
— Это кто же?
— Шеххата эфенди умер.
— Аллах велик! Все мы от аллаха и к нему вернемся!
Хусейн заспешил к гробу и сменил одного из носильщиков. Процессия с пополнением пошла дальше. Вышли на улицу Агур. Провожающих все
Еще с вечера Шуша распорядился о том, чтобы выкопали могилу и приготовили ее для приема нового обитателя. Люди постарались, и все оказалось готовым. Увидев мрачную яму, Шуша остановился. Его снова обуял страх перед могилами и покойниками. Он уже решил было уйти, но опять вспомнил лекцию, которую прочитал ему недавно Шеххата. В его ушах снова зазвучали слова: "Я начал привыкать спускаться даже внутрь могилы. Делал я это для того, чтобы побороть в себе всякий страх перед смертью, брезгливое к ней отношение… Так я и привык опускать покойников в могилы… И стал смелым человеком… Самым смелым в мире… Я начал презирать смерть…"
Стараясь унять дрожь в руках, Шуша подошел к носилкам, снял покрывало и решительно спросил:
— Все готово?
— Готово. Твое слово.
— Помоги вынуть покойника!
Шуша запустил обе руки внутрь носилок, взял покойника за плечи. Ощутив холодное тело, он аж задрожал с головы до пят, но, преодолев ужас, крепче взялся за плечи покойника и внес его в могилу.
Все заторопились покончить с процедурой погребения и вывести на свежий воздух Шушу, чуть было не потерявшего сознания. Могилу быстро замуровали, прочитали молитву из корана и разошлись каждый по своим делам. Шуша вернулся домой, переоделся и пошел выполнять свою ежедневную миссию.
В полдень водонос был снова дома. Поел совсем немного. Призрак смерти все еще витал над домом, погруженным в мертвую тишину. Спасаясь от тягостных дум и воспоминаний, Шуша, помолившись, пошел в кофейню.
Прошло два дня после смерти Шеххаты. Все в доме встало на прежние места. Сейид вернулся к ребятам, Шуша — к ночным бдениям, Умм Амина — к неподвижному сидению во дворе. Воспоминанием о Шеххате остался лишь разорванный сверток, лежащий на сундуке.
На третий день к Шуше явился старик в галлябее и феске. Шуше нетрудно было догадаться — это один из коллег Шеххаты, которых он видел в их кофейне. Вопрос пришельца подтвердил догадку хозяина дома:
— Не здесь ли живет Шеххата эфенди?
— Точно.
— Где же он пропал? Два дня его не видим кофейне… Работа стоит… Хозяин гневается… Нужен он ему…
— Шеххата эфенди приказал долго жить.
— Что ты говоришь?
— Приказал долго жить.
Пришелец был поражен. Явно опечаленный, он произнес:
— Нет, невозможно… Даже трудно представить… Последний раз, когда мы его видели, он был в лучшем виде… На последних похоронах шел словно австралийский конь!.. Единственный, кто не жаловался на длинный путь… Все время шутил и смеялся.
— Теперь уж не вернешь! Смерть — она никого не милует!
— Удивительное дело! Да упокоит его аллах! Хороший был человек! Все делал для того, чтобы только никого не обидеть, не расстроить… Целыми днями или смеялся, или пел!.. И огорчил же ты меня, хозяин!
Пришелец оставался стоять у ворот. Что было делать Шуше? Надо хоть из вежливости пригласить его в дом.
— Проходи, отдохнешь немножко! Выпьем по чашке кофе!
— Благодарствуем! А ты ему кем доводишься? Кажется, я тебя однажды видел вместе с ним в нашей кофейне.