Водопад
Шрифт:
– И?…
– Случайно я проговорился, что существуют другие гробы… Я имею в виду – проговорился в беседе с Доддс. – Ребус хорошо помнил этот момент. На самом деле проговорился не он, а Джин. – Очевидно, Биверли Доддс запомнила мои слова и передала Холли, а он взял их на карандаш… Кстати, в тот раз со мной была сотрудница исторического музея Джин Берчилл. Очевидно, это и навело Холли на мысль о возможной связи с гробиками с Трона Артура.
Карсвелл смерил Ребуса ледяным взглядом.
– А как Холли узнал об интернет-играх?
Ребус покачал
– Этого я не могу объяснить, к тому же я и сам толком не знаю, что это за игры. С другой стороны, игра, в которую играла Филиппа, никогда не была таким уж большим секретом. Я объясню, в чем дело, сэр: пытаясь решить головоломки, которые Сфинкс нам подсовывал, мы показывали его вопросы друзьям и знакомым жертвы в надежде, что они что-то знают, слышали и могут помочь… Любой из них мог рассказать об этом Холли.
– И вы готовы понести за это наказание?
– Я просто объясняю, что, возможно, все началось с меня. Если бы я не проговорился в разговоре с мисс Доддс… – Ребус повернулся к остальным. – Вы даже не представляете, как глубока бездна моего раскаяния. Я всех подвел… – Его взгляд скользнул по лицу Уайли и остановился на ее спутанных волосах.
– Сэр!… – вмешалась Шивон. – То, в чем признался вам инспектор Ребус, может быть отнесено к каждому из нас. Быть может, в какой-то момент я тоже сказала больше, чем следовало, и с этого началось…
Карсвелл взмахом руки остановил ее.
– Инспектор Ребус, – сказал он. – Вы отстраняетесь от работы до выяснения всех обстоятельств.
– Вы не имеете права так с ним поступить! – выпалила Эллен Уайли. – Вы…
– Заткнись, Уайли! – прошипела сквозь стиснутые зубы Джилл.
– Я думаю, инспектор Ребус прекрасно понимает, почему я так поступаю, – сказал Карсвелл.
– Да. – Ребус кивнул. – Кто-то должен быть наказан… – Он помолчал и добавил: – Ради команды.
– Совершенно верно, – холодно подтвердил Карсвелл. – В противном случае нам придется иметь дело с пагубными последствиями таких скверных чувств, как взаимное недоверие и подозрительность. А на данном этапе это нужно нам меньше всего, не так ли?
– Вы совершенно правы, сэр, – поспешно сказал Грант и кивнул, но остальные молчали, и его голос прозвучал как-то неубедительно.
– Ступайте домой, инспектор Ребус, – добавил Карсвелл. – Напишите свое изложение событий, только ничего не упускайте. И ждите. Вас вызовут. Мы поговорим с вами позднее.
– Слушаюсь, сэр. – Ребус повернулся и открыл дверь. Прямо напротив нее стоял в коридоре Дерек Линфорд. Он улыбался одним уголком рта, и Ребус догадался, что его враг все слышал. Только сейчас ему пришло в голову, что Линфорд и Карсвелл легко могут сделать так, чтобы дело, которое они против него затеяли, выглядело как можно более мрачным.
А он своими собственными руками дал им средство, с помощью которого они смогут избавиться от него раз и навсегда.
Его квартира была полностью готова к продаже, и Ребус позвонил риелторше, чтобы ввести ее в курс дела.
– О'кей, –
В четверг вечером и в воскресенье во второй половине дня вас устроит?
– Вполне. – Ребус завозился в своем кресле и посмотрел в окно. – Только один вопрос… Нельзя ли, гм-м… устроить дело так, чтобы я при этом не присутствовал?
– То есть вы хотите, чтобы вашу квартиру показывал вместо вас кто-то другой?
– Да.
– У нас есть специальные люди, которые сделают это за небольшую плату.
– Превосходно. – Ребусу совсем не улыбалось сидеть дома, когда посторонние люди будут скитаться по его квартире, открывая двери и лапая мебель. Да и продавец из него, скорее всего, вышел бы никудышный, поскольку торговаться он не умел, а расхваливать свою квартиру – стеснялся.
– Фотографии у нас уже есть, – щебетала риелторша. – Объявление в электроном каталоге появится в будущий четверг.
– Не послезавтра? – уточнил Ребус.
– Боюсь, что нет.
Закончив разговор, он вышел в коридор и немного полюбовался на новенькие выключатели и розетки. Стены сверкали свежей краской, благодаря чему комната выглядела значительно светлее. Мусора тоже почти не осталось – как только ушли маляры, Ребус совершил три путешествия к большому мусорному контейнеру на Олд-Далкейт-роуд и собственноручно отволок туда неведомо как попавшую к нему древнюю вешалку, несколько картонных коробок со старыми журналами и газетами, электрический обогреватель с перетершимся кабелем и украшенный портретами звезд восьмидесятых шифоньер из комнаты Саманты. Полы снова были прикрыты паласами. Знакомый (из бара «Суониз») предложил помочь ему прибить их к полу, но Ребус отказался, уверенный, что новые владельцы все равно выбросят все, что придется им не по нраву. Столь же равнодушно он отнесся и к идее отциклевать полы, хотя это и могло способствовать скорейшей продаже квартиры.
Свое имущество Ребус тщательно пересортировал; все лишнее он безжалостно выбрасывал, пока не убедился, что оставшееся уместится в квартиру с одной спальней, какую он хотел приобрести. Однако где будет эта его новая квартира, Ребус до сих пор не решил, а между тем сроки поджимали: Ребус имел кое-какое представление об эдинбургском рынке недвижимости и знал: если квартира на Арден-стрит появится в каталоге в будущий четверг, то не далее чем через неделю она будет продана. Иными словами, примерно через пару недель считая с сегодняшнего дня он может пополнить ряды бездомных.
И безработных, коли на то пошло…
Ребус был уверен, что ему позвонят, и один звонок, наконец, раздался. Это была Джилл Темплер.
– Идиот чертов!… – сказала она вместо приветствия. – Кретин! Урод!…
– И тебе всего хорошего, Джилл.
– Ты что, не мог промолчать?
– Наверное, мог, но…
– Но решил добровольно возложить себя на алтарь общего дела, так?… – Голос у нее был раздраженный, усталый, напряженный, и Ребус знал причины и первого, и второго, и третьего.