Водородная Соната
Шрифт:
Штаб Социалистически-республиканского народно-освободительного полка 14 находился на экваториальной орбите. Приблизиться к Фзан-Джуйму можно было только с кормы. Подойти любым другим способом означало, что защитная система с пусковым механизмом смоет лазутчика с неба. Подход сзади означал, что даже если диверсант столкнется со спутником, приближаясь слишком быстро, дополнительный импульс теоретически просто немного подбросит его на орбиту, отправив выше, подальше от опасности. Это также означало, что помимо направленных на пришельца массивов батарей и многочисленных турелей, излучающих, кинетических
Главный вход в ангар располагался в центре квартета основных двигателей — прибывшее судно скользнуло к нему, опутанное тенями, немного опередив спутник, приближаясь затем со скоростью, чуть более быстрой, чем было позволено. Маленькое двенадцатиместное корыто исчезло, на мгновение качнувшись носом вниз и задрожав, столкнувшись с собственным внутренним гравитационным полем планетоида.
Вид сзади растаял как мираж, а затем реальная, физическая дверь закрыла вид на глубокую, залитую солнцем траншею. В ангаре зажегся свет, когда прибывший бот опустился на пол. Где-то система компенсировала небольшой толчок, вызванный тем, что крошечный корабль перенёс свой вес на ангарную палубу. Комиссар-полковник Этальде посмотрел на Вир Коссонт и улыбнулся. "Наконец-то дома!" — провозгласил он, возможно, излишне сердечно.
Коссонт улыбнулась в ответ.
Они преодолели несколько десятков лет от Зис в системе Мурейт до Эшри в Изенионе на 5*Гелиш-Оплуле, полковом крейсере, который был почти таким же быстрым, как и те, что имел флот. Усталая и, по-видимому, ничего не ожидавшая после того, как они перебрались на корабль над Ксауном, Вир спала на борту в каюте значительно большего размера, чем обычно требовалось ее реактивированному рангу, задаваясь вопросом, нужно ли ей благодарить за это одиннадцатиструнную, делившую с ней каюту.
Она встала, немного попрактиковалась, испытывая раздражение из-за глубокого фонового гула, издаваемого кораблем, мешавшего некоторым внутренним резонирующим струнам, и подумала, что у нее ещё остаётся время позавтракать с командой и между делом получить больше информации от Этальде относительно того, что происходит.
По прибытии Этальде стоял у двери своей каюты, предложив ей отнести одиннадцатиструнку в ангар крейсера.
— Нет еды? — взвизгнула Пиан. Коссонт позволила ей застегнуться на своей шее. Фамильяр, как правило, грызла все, что ела Коссонт, а завтрак был её любимым временем суток.
Этальде нахмурился, глядя на существо.
— Эта штука одобрена охраной, не так ли?
— Увы, — Коссонт уставилась на пухлое сияющее лицо Этальде. Ей даже не успели выдать приличную форму: все, что у нее с собой было, это синие облегающие брюки и откровенно неуместная куртка. К счастью, фамильяр, которая обычно облегала её как плащ, закрывала наиболее кричащие оскорбительные части старого логотипа.
— Немного поторопились, — быстро сказал комиссар-полковник — корабль своей вибрацией как
— Нет еды? — снова жалобно пропела Пиан.
— Ни крошки, — подтвердила она, повернувшись и позволив Этальде взять черный чемодан одиннадцатиструнной, а сама сняла куртку и сунула ее внутрь.
— Нет еды, — повторила фамильяр тихо, как бы сама себе. — Чёрт возьми..
— Это маршал Бойтер, главнокомандующий. Я генерал Рейкл, избранный маршал, а это генерал Газан’тио.
Двое мужчин и одна женщина — Рейкл, которая представила остальных, — улыбнулись ей. Вир кивнула.
— Пожалуйста, — сказала Рейкл. — Пройдёмте…
Комната была маленькая, функциональная, с квадратным столом в центре и четырьмя стульями. Трудно было понять, что они находятся глубоко внутри летящего планетоида. Не было ни экрана, ни голографического дисплея, ни явного присутствия электроники.
Коссонт села. На плечах её покоилась куртка Этальде — его самого оставили в вестибюле за вереницей толстых закрытых дверей. Он отвечал за ее куртку, фамильяра и одиннадцатиструнную, охраняемую двумя солдатами в полной броне и парой боевых арбитров, похожих на замороженные взрывы ртути с торчащими из них лезвиями ножей. Наушник Коссонт, принимающий и передающий только по собственным каналам астероида с тех пор, как она поднялась на борт, полностью отключился. Тем не менее, её попросили отдать его.
— Как вы себя чувствуете, лейтенант-коммандер? — спросила ее Рейкл.
— Благодарю, вполне.
— Извините, мы не смогли сразу найти вам форменную куртку с нужным количеством рукавов, — сказала Рейкл, едва заметно улыбнувшись. — Я полагаю, этим занимаются, пока мы говорим.
Коссонт сидела, сцепив верхние руки на столе, другая пара свисала — так они меньше бросались в глаза, как ей казалось.
— К делу, — Рейкл подалась вперёд. — Ничто из сказанного здесь не записывается, не протоколируется и не фиксируется как-либо еще…
— Насколько нам известно, — вставил маршал Бойтер, улыбнувшись сначала Вир, а затем Рейкл, которая нетерпеливо кивнула.
— Насколько известно, — согласилась она.
Маршал был худой, с бледным лицом, частично покрытым красочной татуировкой, которая выглядела одновременно многозначительной и незаконченной. У Коссонт возникло ощущение, что она смотрит на своего рода жизненную задачу в стадии прогрессии. Она отсутствовала на службе почти двадцать лет и даже сейчас не чувствовала себя в полной мере военной, но все равно была немного шокирована тем, что такая высокопоставленная персона демонстрирует нечто столь откровенно неуставное, как татуировка на лице. Что ж, как принято сейчас говорить, — странные времена.
Маршал расслабленно сидел на своем месте, чуть сгорбившись, постоянно играя чем-то вроде мультиинструмента и редко глядя прямо на нее после первоначального пристального осмотра, когда Вир только вошла в комнату. Он нахмурился, глядя на ее две пары рук. Генерал Газан’тио был грузным, мрачно улыбающимся и, казалось, общался только кивками. На груди его форменной куртки обреталось множество маленьких временных устройств, отсчитывающих дни до события, как если бы он не доверял в полной мере ни одному из них, находясь в непрестанном поиске.